— Думаю, будет лучше, если каждый поедет к себе и хорошенько выспится, — предложил я в ответ, поднявшись на ноги и взглянув на часы. — Я хочу поскорее закончить дела здесь, чтобы вернуться в Стамбул.
Надев куртку, я уже направился к двери, как внезапно Белиз задала вопрос:
— Торопишься вернуться к ней?
Сперва я хотел было уйти без ответа, но все же обернулся.
— Тебе не кажется, что моя личная жизнь тебя не касается? — спросил я, снова приблизившись к девушке. — Не понимаю, что заставляет тебя продолжать надеяться на возобновление наших отношений. Скажу еще раз, если ты не поняла — все кончено. Я никогда тебя не любил. Прости, если причиняю тебе боль, однако ты не оставляешь мне выбора.
Поджав губы, Белиз отвела взгляд. Заметив слезы в ее глазах, на мгновение я пожалел о сказанном, хотя понимал, что иначе нельзя. Мало того, что она приехала за мной в Лондон, тешила себя какими-то несбыточными мечтами, но и всячески пыталась убедить в них меня. Это нельзя было продолжать.
— Как странно, — начала было вновь она, смахнув слезинку со своей щеки, — ты твердишь, что любишь Ясемин, но в трудные минуты рядом с тобой первой оказываюсь именно я. И это твоя благодарность? Я была с тобой семь лет. Я делала все, что ты говорил. Залечивала твои раны. А теперь ты просто выбрасываешь меня на помойку как ненужную вещь? Это больно.
— Я никогда не принуждал тебя быть со мной, — попытался объяснить я максимально спокойно. — Ты согласилась помочь мне. Ты могла уйти в любой момент, но предпочла остаться, выдумав себе какие-то несуществующие отношения. Это иллюзия. Я никогда не был твоим. Покончи с этой игрой.
— Верно, пора заканчивать, — Ухмыльнувшись, Белиз поднялась с кресла. — В последнее время я стала слишком чувствительной. Ты прав во всем, кроме одного…
Подойдя вплотную ко мне, девушка поднесла ладонь к моему лицу, желая коснуться, но на полпути осеклась.
— Рано или поздно ты поймешь, что эта Ясемин недостойна тебя. Она растопчет тебя так же, как это сделал ты со мной. Будь готов.
По-дружески похлопав меня по плечу, она пошла к двери, но едва сделала несколько шагов, как покачнулась и едва не упала. В последний момент я успел подхватить ее.
— Белиз, что с тобой? — Девушка приложила ладонь ко лбу, пытаясь преодолеть недомогание.
Выглядела она действительно неважно. Я заметил это еще несколько дней назад. Ее часто тошнило, и она отлучалась на собраниях в уборную, когда ей становилось совсем плохо. Возможно, мне не следовало быть с ней настолько грубым. Я не хотел причинять ей боль.
— Все нормально, — немного отдышавшись, ответила Белиз, освобождась от моих рук. — Тебя это не касается. По крайней мере, пока.
— Что это значит? — недоуменно спросил я. — Если тебе есть что сказать мне, говори.
Вдохнув поглубже, явно еще не до конца придя в себя, Белиз ответила, хотя вряд ли это касалось моего вопроса:
— Я останусь на некоторое время в Лондоне. Закончу наши дела. Можешь смело возвращаться в Стамбул. Для тебя ведь это важно…
Сразу после этих слов девушка покинула мой кабинет. Интуиция подсказывала мне, что это не последний наш разговор. Вот только о чем будет следующий и при каких обстоятельствах, я пока даже не догадывался.
***
Белиз
Спешно выскочив на улицу, я чувствовала, как боль поглощает меня, лишает возможности дышать. Мне хотелось кричать до хрипа, и плевать, что вокруг было много людей. Всю жизнь я носила маску холодной, безэмоциональной стервы. Моих слез не видел никто, но больше я не могла терпеть.
Шагая, словно на автопилоте, мне казалось, что в этом мире я никому больше не нужна. Ферхат был центром моей вселенной, но из-за какой-то девчонки перечеркнул всю мою жизнь. Он вырвал мое сердце, но оставил вместо него нечто крошечное и очень важное.
— Ты все, что у меня осталось. — Сев в свою машину, я приложила ладонь к животу. Отчаяние вмиг исчезло, а вместо него, будто открылось второе дыхание, я вновь почувствовала себя сильной.
Мое длительное недомогание сподвигло меня сделать тест на беременность. Результат был положительный. Конечно, еще следовало сходить к гинекологу, но внутренний голос подсказывал мне, что это правда. Я беременна. Во мне растет маленький человек. Самый родной и любимый. Мой малыш.
Больше всего на свете я хотела сообщить Ферхату о том, что жду его ребенка, но увидев его глаза, поняла — не могу. Даже его слова ранили меня меньше, чем его равнодушный взгляд.
— Не волнуйся, — не переставая поглаживать живот, прошептала я своему малышу, — твоя мама сделает все для твоего блага. Что же касается твоего отца, то мы сделаем ему сюрприз чуть позже. Он не сможет бросить тебя.
***
Марина
Весь день я провела с Ясемин. Увы, мне не удалось убедить ее не уезжать из Стамбула. Едва Мето вернулся из компании и сообщил, что с Серканом все в порядке, решение подруги лишь укрепилось. Этот ублюдок не только оказался жив, но и благодаря своим людям смог замести все следы произошедшего и даже своего пребывания в компании. Ни следов крови, ни записей с камер, ничего. Это было невероятно.
С одной стороны, я абсолютно понимала страхи Ясемин, хотя с другой — никак не могла принять, почему она наотрез отказывается рассказывать о случившемся Ферхату. Он — мужчина, брат Серкана. Уверена, он быстро справился бы с ним, и это положило бы конец всем ее бедам.
Оставив Ясемин с Мето, я направилась в больницу к Омеру. Днем я звонила его доктору, и мне сообщили, что ему значительно лучше. Конечно, я понимала, что не имею права вываливать на него наши проблемы, однако, едва Омер заметил меня в своей палате, заговорил первым.
— Я уж было подумал, что обо мне все забыли. — Ему по-прежнему было тяжело говорить, хотя в его голосе уже прослеживались ироничные нотки. Это был очень хороший знак.
— Разве такое возможно? — ответила я шутливо. Подойдя ближе, я присела рядом с его кроватью. — Все так волновались о тебе…
— Ты тоже? — задавая этот вопрос, Омер словно и без моих слов знал на него ответ. Краешки его губ дрогнули, и он добавил, слегка улыбнувшись: — Медсестра, которая ставила мне сегодня капельницу, рассказала, что ты была здесь каждый день. Спасибо.
Услышанное заставило меня ощутить неловкость. За эту неделю Омер стал очень дорог мне, но я боялась, что снова обожгусь, доверившись своим едва уловимым чувствам к нему.
— А где Ферхат? — Вероятно, заметив мое смущение, мужчина решил сменить тему разговора.
Но его вопрос поставил меня в тупик.
— Он в Лондоне сейчас. Ему нужно было срочно уехать, — пытаясь укрыться от пристального взгляда Омера, ответила я. Врать я никогда не умела. Все сразу читалось у меня на лице. Так было и сейчас. — Постой, что-то случилось? — настороженно спросил Омер, даже немного приподняв голову от подушки. Я видела нешуточное беспокойство в его глазах и поняла, что совершила ошибку, придя сюда. Омер читал меня как открытую книгу.
— Прошу тебя, не волнуйся, — попыталась я успокоить мужчину. — Ты должен выздороветь. Все остальное не имеет значения…
— Марина, говори! Я имею право знать все!
Требовательный тон Омера говорил о том, что ответы он получит, несмотря ни на что. Пытаясь подобрать слова, я тешила себя мыслью, что уж лучше он узнает все от меня, чем от кого-то другого. По крайней мере, я сделаю это помягче.
— Сукин сын! — выругался Омер, едва я рассказала ему обо всем, что мне было известно. — Я заставлю Серкана сгнить в тюрьме. Он будет мечтать о смерти. Ублюдок!
— Неужели ты думаешь, что случившееся в Лондоне тоже его рук дело? — ужаснулась я.
— Пусть молится, чтобы я ошибся.
— Это не единственная проблема, — робко произнесла я, в надежде найти ответы на вопросы, которые беспокоили меня саму. — Ясемин не хочет говорить Ферхату о том, что случилось в офисе. Она собирается уехать. Завтра.