— Богдан — это Хорт, — поясняет Мила или как там ее своей смуглой подружке.
Надо же, пришла на гонки в таком откровенном наряде, а смотрит на все свысока и с таким презрением, будто на дерьмо.
— А Вольт? Что за странные прозвища, — фыркает, даже не скрываясь, не пытается как-то снизить громкость голоса.
— Ты чего, — шепчет ей спутница, косясь на меня взглядом.
Замечает, что я смотрю в их сторону, и принимает выгодную позу. Осматриваю представленное с головы до ног и мысленно цокаю. Неплохо.
И тут сзади раздается знакомый неприятный мужской голос.
— Все в сборе, я погляжу.
И отчего-то больше всего меня бесит не его присутствие, а какими глазами смотрит на него эта Аида. Благосклонно. И чем же я тебе не угодил, девчонка, раз я для тебя — пустое место?
Глава 3
Аида Самойлова
Парень, что встает за спиной этого неприятного типа, мне знаком.
— Дэм, — улыбаюсь и кидаюсь к нему в его раскрытые объятия.
Двоюродный брат по отцу целует меня в макушку и привычным жестом гладит по волосам.
— Мне кажется или ты выросла? — ухмыляется этот стервец, поправляет мою челку.
— Мы не виделись-то всего два месяца, — фыркаю, дергая головой, потрогал и достаточно, — с каких это пор ты участвуешь в гонках?
— Тихо, — прижимает к губам указательный палец, — никто из родственников не знает. Ты-то тут как оказалась?
Он поджимает губы и смотрит с недовольством поверх моей головы. Почти на полторы головы выше меня, ему не составляет труда окинуть взглядом всех моих спутников. Дамир — сын младшего брата моего отца, с которым видимся мы не то чтобы часто, но, получается, что большая часть его жизни для меня — секрет. Обидно как-то.
— Почему о том, что ты ночной гонщик, я узнаю от посторонних? — игнорирую его вопрос и скрещиваю руки на груди.
В этой откровенной тряпочке мне по-прежнему неуютно, так что даже вопрос я задаю, неуверенно при этом топчась на месте. И тем самым снова привлекаю его внимание. Вот только на этот раз он уже более внимательно окидывает взором мой наряд. А точнее, практически его отсутствие.
— Во что ты одета? — рычит, недовольно морща лоб, отчего вид у него становится весьма грозный.
Внешностью его матушка-природа не обделила, наделив богатырским телосложением, которое он постоянно подкачивал в спортзале, тягая всякие гири и веса. Не разбираюсь в этом, но знаний хватает, чтобы понять: все это работает, откладываясь в мускулы, на которые мотыльками летят молоденькие девчонки. Которых мне частенько приходилось отваживать.
— Отстань! — парирую, не нравится мне его командный тон, — лучше скажи, с каких это пор ты жизнью в таком гадюшнике рискуешь?
Обвожу презрительным взглядом сходку непонятных типа «крутых» личностей. Да уж, бабка наша сказала бы мощно и коротко: «клоака». И культурно, вроде как, и отражает действительность. Тяжело иногда быть из интеллигентной семьи.
— Только не начинай, — закатывает глаза, снимает свою кожанку и со зверским выражением лица накидывает на мои голые плечи, — и прикройся. Чтоб я не видел тебя здесь сегодня без моей косухи, поняла? Всякий сброд пялится, — глядит на кого-то сзади меня, и я даже знаю, на кого, чувствую это пятой точкой. — После гонки никуда не уходи, я отвезу. Ты как, все еще бунтуешь? Или уже вернулась домой пай-девочкой?
Недовольно поджимаю губы. Напомнил мне о моем протесте и вотуме самостоятельности. Ничего, папа, я еще докажу тебе, что всего сама добьюсь, и помощь мне твоя не нужна. Пф.
— Ясно, можешь не отвечать, — знает меня, как облупленную, читает ответ по мимике лица.
Затем расправляет плечи, а я вот напрягаюсь. Спиной чувствую чужое близкое присутствие. Чье-то мужское дыхание колышет волоски на затылке.
— Давно не виделись, — грубый мужской бас, — приехал проиграть мне? Как всегда?
— Ты как всегда самоуверен, Кир, — усмехается брат, разворачивает меня и приобнимает за плечи, — что, настолько боишься, что даже группу поддержки привел?
Дамир кивает на стайку девушек, стоящую в отдалении. Из меня вырывается легкий смешок, что не укрывается от парня. Он смотрит на меня прищуренным взглядом. Видимо, настолько долгим и провокационным, что я чувствую, как напрягается от этого брат, его пальцы больно впиваются в мое плечо.
— Ауч, Дэм, — пихаю его локтем в бок.
Он на секунду отвлекается и этого хватает, чтобы прийти в себя.
— Прости, — покаянно качает головой и разжимает руку, слегка поглаживая меня по руке в успокаивающем жесте.