— Не скучала по мне, — это не вопрос, утверждение. Коснувшись тыльной стороной пальцев до её лодыжки, изучающе смотрю в стремительно бледнеющее лицо. Алисия вздрагивает всем телом, закусывает щеки изнутри, отрицательно мотает головой. — А я о тебе часто вспоминал, tatlim. Представлял, что сделаю с тобой, когда удастся выбраться домой, — медленно веду рукой вверх по покрывшейся мурашками коже. — Ты можешь врать, что не размышляла, как это будет. Но верю, что моего возвращения ты не ждала, — я перемещаюсь, вставая прямо перед ней, распускаю завязки накидки, позволяя шелковой ткани сползти на мраморный пол.
Мелкий дождик капает на оголённые плечи и удивительно, что не шипит, соприкасаясь с горячей кожей девушки. Засунув указательные пальцы за бретельки платья, я несильно тяну Алису на себя, одновременно вклиниваясь между её бедер. Она хмурится, упирается, дыхание рвется из груди сдавленными всхлипами.
— Понравился мой дворец, tatlim? — отвлекаю её внимание от своих действий. — Ты проверила все комнаты, которые теперь принадлежат тебе? Платья, драгоценности — все твое, — резко дергаю хлипкие бретельки вниз, оголяя девушку до пояса.
— Мне ничего не нужно, — цепляясь за мои запястья, отчаянно бормочет Алиса. — Отпусти, — шипит, когда мои ладони нарывают её красивую грудь с розовыми чувствительными сосками, отзывающимися на малейшее прикосновение. Я чувствую, как они твердеют под моими пальцами. Горячая и податливая, как воск. Она меня хочет, это невозможно не понять, но вместо удовлетворения, я ощущаю, как меня захлёстывает злость, перерастающая в животное возбуждение.
— Лгунья, кое-что все-таки нужно, — задевая губами выемку на её горле, ухмыляюсь я. Кончиком языка дотрагиваюсь до отчаянно бьющейся голубой венки, выдающей градус её напряжения. — Прекрати упираться. Это смешно. Трахаться со мной тебе нравится, — сжимаю твёрдые соски, прикусывая влажную от дождя кожу на её плече.
— Я не могу… мне все еще не хорошо, — Алисия начинает брыкаться сильнее, бьет по рукам, пытаясь отползти назад, забыв, что за спиной пропасть. Я удерживаю её, обхватывая за талию, и впечатываю в свое тело.
— Можешь, — с хриплым смешком отметаю её уловки. — Твой лечащий врач каждый день скидывал мне отчеты о твоем состоянии. Активная сексуальная жизнь не противопоказана, tatlim. Специально уточнил сегодня утром.
Одной рукой удерживая её спину, второй забираюсь под подол и немного отстранившись, стаскиваю с бедер кружевные трусики, которые тут же летят мне за спину. Быстро избавляюсь от рубашки, бросая на пол. Снова с усилием развожу в стороны стройные ножки, с голодной яростью пожирая взглядом практически голое тело девушки. Кое-где заметны следы от не заживших ожогов, но они не портят Алису. Ничто не способно её испортить в моих глазах, кроме чужого члена.
— Амиран, давай поговорим. Нельзя так начинать…, — она пытается воззвать ко здравому смыслу, но куда там…. Мои ладони по-хозяйски тискают сексуальную задницу под задравшимся чуть ли не до талии подолом. Выкинув руку вперед, Алиса дотрагивается до моего оголенного торса, желая остановить, и дергается, словно наткнулась на раскаленную стену. — Ран, я иначе представляла свою первую брачную ночь, — она, наконец, распахивает прозрачно-голубые глаза, они предсказуемо наполнены слезами. Надеется разжалобить меня? Зря.
— Смешно слышать от тебя о первой брачной ночи, tatlim, — во мне говорит бушующая злость. Подняв руку, я обхватываю её горло, дотрагиваюсь большим пальцем до нижней губы. — Тем не менее, она у тебя была, — наши взгляды встречаются, и даже поливающий сверху дождь не способен унять жар, полыхнувший под кожей.
— Когда? — в аметистовых оазисах проскальзывает недоумение. Такой глупый вопрос. Словно у нее есть варианты.
— Ты забыла? — насмешливо спрашиваю я, почти касаясь губами её губ. — Всегда знал, что у кошек короткая память.
— Не говори со мной как с идиоткой, — она повышает голос, заряжая меня очередным разрядом бешеной злости.
Глухо рыкнув, я стремительно склоняюсь к её губам:
— Открой, — приказываю, заметив, как она поспешно сжимает губы. Алиса отрицательно качает головой, испытывая мое терпение. Столкнув нас лбами, я сверлю её лицо настойчивым подавляющим взглядом. — Открой, tatlim. Или клянусь, я трахну твой чертов упрямый рот членом, а не языком.