— Алиса! — не выдержав, вновь повышает тон Адам Саадат. — Если он действительно взорвал месторождение нефти, он понесет наказание за гибель людей и всех пострадавших. Заслуженно и справедливо. Включи голову хотя бы на пять минут, дочь. К моему глубочайшему сожалению, все складывается не в пользу Нейтана. Алисия...поверь, к Хамдану я отношусь хорошо и всегда считал его достойнейшим и подающим надежды парнем, иначе бы не отдал бы в его руки одну из своих главных драгоценностей — Камилу. Остается только надеяться на то, что он будет полностью оправдан. Судьба Каттана, как и его должность в тандеме с будущим положением в Анмаре — в руках эмира.
— Но почему ты не посчитал его достойным для меня, папа? Ничего бы этого не было, если бы ты сдержал свое обещание о моей свободе, — с легкой укоризной лепечу я. — Если бы отказал Амирану в его желании и глупой прихоти, — «обзавестись красивой и породистой самкой в его постели».
Последнее я не смею произнести вслух.
— Устал, Алисия. Объяснять тебе что-либо. Я отказал Амирану. Я настаивал на том, что одобрю ваш брак, но только в случае, если ты ответишь эмиру взаимностью. Но Амиран оказался весьма подготовлен к дебатам. И прямо намекнул мне на то, что если я продолжу настаивать на отказе, то он придаст ряд инцидентов, произошедших на озере, публичной огласке, — насупив брови, строго произносит отец. Пальцы ног и рук леденеют мгновенно. — А именно, твою табуированную связь с лучшим другом. Алиса, не нужно на меня так смотреть…ты уже не маленькая.
— Мы знали друг друга с детства…проводили так много времени вместе, не без вашей помощи. Мы не сделали ничего плохого тогда…мы просто любили друг друга, — заливаясь краской, отчаянно отстаиваю наше право на чувства.
— В Анмаре, женщине запрещено вступать в интимные отношения до брака. Ты об этом знала. Знала, кем в нашей стране считают такую девушку и какую тень она отбрасывает на свою семью.
— Знала, но…, — господи. Выходит, только глухой и слепой не знал о нашем романе с Нейтаном.
— Мы обсуждали это с тобой, Алисия. И я уверен, ты прекрасно помнишь мои слова? Какое я обещание тебе дал?
— Что я сама выберу себе мужа и поеду учиться в США.
— Если…, — надавив на больное, заставляет меня вспомнить тот давний диалог папа.
— Если я буду соблюдать все необходимые правила. Которым следует придерживаться в Анмаре, являясь дочерью правителя центральной провинции, — нервно сглотнув, заканчиваю за него я.
— Именно, Алиса. Я позволил уехать тебе учиться в Америку. Надышаться твоей любимой свободой, походить без ненавистной тебе абайи. Предлагал альтернативный вариант университета в Асаде, но не настаивал. Не мог отказать тебе в твоей мечте. Согласись, я вас всех избаловал, — папа ласково поглаживает внешнюю сторону моей ладони большим пальцем, продолжая до мурашек пронизывать своим взглядом и тем фактом, что, не напрягаясь, читает меня, как открытую книгу.
— Я всегда хотел и хочу для тебя всего самого лучшего. Если между тобой и Хамданом ничего бы не произошло — у меня бы были шансы противостоять эмиру. Но подумай сама, Лиса. Подобный факт о тебе оставил бы отпечаток на Камиле и Анджелине — ни один достойный мужчина не согласился бы взять их в жены в этой стране. И никто из твоих сестер не рвался в западную жизнь, как ты. Теперь понимаешь, Алисия? Мы не обычная семья. Не хочу, чтобы это звучало высокопарно, но это так. Возможно, кому-то подобный грех бы сошел с рук, но не девушке, что у всех на виду. Ты — Алисия Саадат, — делая акцент на нашей фамилии, подводит черту отец.
— Я думала, что Нейтан в итоге будет моим мужем, — осознавая весь масштаб нашей спешки и роковой ошибки, бормочу я.
Мой голос вибрирует, дрожит, надламывается. Невероятно сложно разговаривать с папой о подобных вещах — я чувствую себя совершенно голой и сгораю от стыда и неловкости, смущения и отчаяния.
— Не вини себя, Алисия. Я все понимаю. Понимаю, что ты чувствовала, почему не смогла остановиться…первая влюбленность сносит крышу. Но не всегда первая влюбленность становится первой и последней любовью. Ты знала, что есть правила. Ты нарушила их, но это в прошлом. Да, последствия оказались разрушительными. Когда ошибаться, как не в юности? Просто именно в вашем с Натаниэлем случае, все сложилось против вас и вылилось в череду необратимых последствий…, — приподнимая брови, философствует отец. Не понимаю, как ему удается так мягко и тактично расставить все по полочкам, при этом наказать меня, не повышая голоса и не обвиняя ни в чем. — Задумайся. Может быть, сама судьба против того, чтобы вы были вместе? Мактуб, милая. Так предначертано.