Вдруг это последний раз…
— Вроде расходятся, — приободрившийся голос напарника вторгается в мои воспоминания, возвращая в пахнущий лимонным очистителем стерильный холл роскошного пентхауса Амирана аль-Мактума.
Первым из кабинета появляется заметно уставший Адам Саадат. Выражение его лица подтверждает мои подозрения, что переговоры с американцами пока не принесли желаемого результата.
Наверное, мне стоит ликовать, что миссия наследника вероятнее всего потерпит неудачу, но на самом деле испытываю нечто совсем другое. Смешанные чувства, которые сложно охарактеризовать одним словом. Желать падения аль-Мактуму сейчас, когда Ли нуждается в нем (а в этом нет ни малейших сомнений) кажется мне кощунственным. Я снова в клетке, в тюрьме своей бессильной ненависти к слишком сильному противнику.
Шейх задерживает на мне тяжелый пытливый взгляд и, сравнявшись, останавливается.
— После возвращения в Асад эмир предоставит тебе трехдневный отпуск. Надеюсь, ты не забыл, где находится твой дом, и что там ждет тебя жена, — холодно произносит он и, не дождавшись ответа, удаляется из апартаментов.
Недвусмысленный намек Адама Саадата вызывает острое отторжение. Стиснув зубы, я обращаю взгляд вглубь кабинета и ожесточенно смотрю на главного зачинщика беспредела, учиненного в моей жизни. Амиран аль-Мактум вальяжно восседает за массивным столом, расфокусированным взглядом наблюдая за собирающим документы и гаджеты Мердером. Мужчины обмениваются короткими фразами, и Колман тоже оставляет кабинет. Проходит мимо меня, такой же погруженный в раздумья, как Адам Саадат.
— Зайди к эмиру, Каттан, — я вздрагиваю от неожиданности, услышав голос Мердера, задержавшегося на выходе из пентхауса. В следующую секунду дверь за поверенным аль-Мактума закрывается с автоматическим щелчком.
В холле становится настолько тихо, что я слышу биение пульса в висках. Понятия не имею, что опять понадобилось его ублюдочному высочеству. За те дни, что я как тень следовал за ним по пятам, он ни разу не соизволил обратить на меня свой царственный взор. Опыт контактов с эмиром вынуждает готовиться к худшему. Заметив мое состояние, напарник бросает на меня сочувственный взгляд, ободряюще хлопает по плечу.
— Удачи, — кивает, когда я твердой рукой открываю дверь из толстого стекла и уверенно прохожу внутрь. Откинувшись в кожаном кресле, Амиран аль-Мактум полностью игнорирует мое присутствие, лениво перебирая стопку документов, лежащих перед ним на столе.
— Сядь, — не поднимая головы, коротко приказывает принц.
Сукин сын как всегда немногословен. Я сажусь в одно из кресел напротив, остановив взгляд на бесстрастном лице наследника, изучающим выуженный из кипы бумаг бланк с королевским гербом.
— Подписывай, — документ ложится прямиком мне под нос.
— Что это? — уточняю, бегло пробежав по первым строчкам, и подняв голову, наталкиваюсь на раздраженный взгляд эмира.
— Читать умеешь, Каттан? Или контузия сказалась на твоих умственных способностях? — выдает целых две саркастичные фразы. — Даю минуту на изучение, — а вот и третья. Целый диалог. Какая честь выпала.
Проглотив ядовитый комок в горле и сжав челюсть до скрипа, я погружаюсь в изучение приказа о новом назначении.
Который по счету за последний год? Меня переводят на должность заместителя руководителя группы сопровождения. По идее — это повышение. А на деле — фикция. Такой должности в штатном расписании нет. Точнее не было. Теперь есть, специально для меня создана.
Вопрос — зачем?
Поставив свою подпись в графе «ознакомлен», я снова встречаюсь с наследником взглядом. Недоумение на моем лице наверняка читается так же легко, как откровенное неприятие — на физиономии Амирана аль-Мактума. Ухмыльнувшись уголком плотно сжатых губ, эмир кладет передом мной выпуск ежедневной новостной анмарской газеты. В глаза сразу бросается крупный заголовок.
ASADNEWS : «ПРИСВОЕННАЯ НЕВЕСТА»
«Новые подробности о самом грандиозном событии этого года.
Последние месяцы общественность королевства с неугасаемым интересом обсуждала тайную свадьбу наследника Амирана аль-Мактума и старшей дочери шейха Адама аль-Саадата. Сегодня пресс-секретарь принца поведал нашему издательству истинную причину, по которой бракосочетание наследника несколько дней держалось в строжайшей тайне.