Я знаю, что эти мысли будут терзать меня долго, и каждая минута наедине с ними только усиливает боль, запуская новые и новые корни сомнений и тревог. Ран убедил, что только с ним безопасно, и сейчас, без него я ощущаю себя хрустальной статуэткой, медленно раскачивающейся на краю обрыва от силы переменных ветров.
Внутри себя я уже разбилась, упала за край. Мне отчаянно хочется быть сильной и крепкой, вылитой из стали. Не получается, не выходит, я расплавлена жгучим пламенем до самого нутра, до сердцевины души и тела. Внутри погасла и кажется, что навсегда, словно я потеряла не еще одну свою жизнь, а несколько сразу…
Тяжело вздохнув, я тянусь за стаканом воды. Пальцы едва сжимаются на керамической кружке. Каждое движение, даже самое необременительное и повседневное, дается с неимоверным трудом, покрываюсь потом, озноб сотрясает тело, когда я медленно подношу воду к губам, и снова обессилено падаю на подушки.
Я все еще чувствую аромат парфюма Амирана, но больше не ощущаю нашего сына внутри себя. Находясь в бессознательном состоянии и призрачном забвении, я уже обреченно понимала, что маленькая хрупкая жизнь покидает меня. И не хотелось просыпаться, не хотелось открывать глаза, в надежде на то, что я вижу лишь страшный сон и очнусь от него сама, как только кошмар достигнет своей кульминации.
Но проснуться, прийти в себя и смириться с фактом потери пришлось.
Его больше нет — любимого, горячо ожидаемого мной, не рожденного сына.
Именно ему я не подарю жизнь, не прижму сладкий комочек к груди, не загляну в светлые глаза малыша. Он никогда не помашет мне рукой, никогда не увидит солнце и наши с Миром улыбки. Я не увижу его в сильных руках Амирана, не замечу нежность, любовь и гордость во взгляде мужа, направленные на сына.
Он хотел его так же сильно. Наша первая общая потеря… И мне страшно, я боюсь дышать и думать о будущем.
На зачатие новой жизни решусь я не скоро. Сейчас кажется — что никогда. Слишком силен ужас пережить этот кошмар снова.
Перенести в угнетающем одиночестве.
Тоскливо оглядываю четкую вмятину, оставшуюся на простыни, где еще несколько часов назад лежал Амиран. Его недолгое присутствие помогло мне, придало немалых сил, но даже это — лишь капля спасения в океан боли. Амиран на какое-то время стал моей кислородной маской, но как теперь дышать без него?
Опускаю руку на живот, болезненно ощущая, насколько он впалый и плоский. Удушливые слезы подступают к обожжённым солью глазам. Перед внутренним взором калейдоскопом проносятся образы мерзких гадюк: Жасмин и Зарины. Следы крови на белой ткани, мурлыкающая Сэви, мое сокрушительное падение в вольере…
Что это? Месть Богов за мою глупость, за отрицание чувств к Амирану? Но прежняя я не могла перестроиться так быстро, повзрослеть в одночасье, принять свои новые чувства, отбросив старые. На все нужно время, его просто не хватило.
А может, это знак свыше — и нам не судьба быть с Миром?
Что если у меня не получится забеременеть снова, когда я буду готова? Никогда не получится?
И буду ли я когда-то готова?
Что если не получится выносить малыша и все повторится снова?
Второго раза я просто не вынесу.
Слезы превращаются в колкие иглы, впиваются заостренными пиками в изнанку горла. Я не понимаю, почему это произошло со мной, именно с нами. В мыслях я успела выбрать нашему малышу имя и хотела озвучить его Амирану. Не специально, непроизвольно выбрала. Словно в одно утро все материнские инстинкты проснулись и его имя отстучало набатом в висках.
— Все наладится, моя дорогая, — сквозь плотную призму сна, слышу и распознаю мягкий голос Дайан.
Я не заметила, как отключилась, а проснулась уже в присутствии своей новой подруги и родственницы. Она мягко и ободряюще улыбается мне, опуская букет гортензий в прозрачную вазу. Ди обожает везде создавать красоту и уют, даже если это больничная палата.
— Мальчики по тебе скучают. Мы ждем тебя дома, — ласково приговаривает Дайан, поглаживая меня по спутанным волосам. — И я жутко скучаю. Я так сочувствую вам обоим. Алиса, ты не виновата…никто не застрахован от такого несчастья…
— Я ничего не чувствую, — откровенно лгу я, поспешно перебивая её. На самом деле я ощущаю себя так, словно меня медленно сжигают на инквизиционном костре. — И никуда не хочу, — тихо бросаю.
«Мой дом, там, где Амиран», — размеренно и ровно пульсирует в висках простая, но такая искренняя фраза.