Я с интересом и какой-то болью продолжала наблюдать за ним, словно мазохистка, как вдруг обзор мне перекрыла чужая фигура.
Алиса. Лицо недовольное, будто я уже успела ей чем-то насолить — губы поджаты, брови нахмурены, а глаза мечут молнии.
— Как у Глеба оказался твой телефон? — выплюнула, кидая его мне в лицо.
Она что-то еще продолжала говорить, но я наклонила голову и с удивлением обнаружила свой родной смартфон, с которым уже успела попрощаться.
В душе расцвела радость, но сразу же улетучилась, как только я посмотрела на сводную сестру снова.
Она ждала этого момента, сложив на груди руки и нервно постукивая ногой по асфальту.
Я же невольно по старой привычке подметила и новые кеды из последней брендовой коллекции, и модный спортивный костюм.
Не знала, что она занимается спортом.
— Глеб передал тебе послание.
Замерла, внимательно глядя на ее подведенные блеском губы.
В отличие от пассии Глеба с вульгарно накрашенными красной помадой, ее губы выгодно выделялись, и мне отчего-то стало неприятно.
Облизала свои и ощутила их сухость. Я совсем перестала за собой следить. Уже нет прежнего лоска и ухоженности. Не чета ни сестре, ни той красотке.
— Не ошивайся у него под ногами. Ему противно на тебя даже смотреть, — скривилась Алиса. — Ты хотя бы знаешь, как мне было неприятно выслушивать от него претензии, которые тебе предназначались? Ущербная. Так и назвал тебя. Фу.
На глаза навернулись слезы. Соринка, наверное, попала, иначе не могла объяснить, отчего так хотелось плакать.
Это была последняя капля для моей выдержки.
Вскочила и, толкнув Алису, побежала, куда глаза глядят.
А когда выдохлась и оглянулась, зябко поежилась, не понимая, где нахожусь.
Сердце загрохотало, ладошки вспотели, а по позвоночнику прошлась дрожь страха. Я давно не оказывалась одна в незнакомом месте.
Телефон, как и ожидалось, разряжен, а вокруг никого, кто мог бы мне помочь.
Прикрыла глаза, пытаясь успокоиться, как вдруг шеи коснулись чужие пальцы. Цепко и чересчур жестко, словно владелец руки был на меня зол.
Еще до того, как открыла глаза, знала, кто оказался рядом.
Знакомый парфюм, ставший мне за два дня до омерзения неприятным.
Алекс и его шайка.
— Ну что, мышь, теперь тебя некому защитить, верно? — оскалился, демонстрируя острые резцы.
Его свита загоготала, запрокидывая головы, и что-то произнесла, но движения их губ я видела лишь периферическим зрением, полностью сосредоточившись на главном своем обидчике.
Убрав руку, он толкнул меня в грудь, и я, не удержав равновесия, упала на землю в очередной раз. Но боли не чувствовала, слишком сильно разбушевался в крови адреналин.
— Я преподам тебе урок, мышь, и ты его никогда не забудешь.
Застыла, продолжая сидеть на голой земле, не чувствуя холода.
Словно загипнотизированная наблюдала, как он снимает ремень, складывает его вдвое и ударяет о ладонь.
Свиста и щелчка не слышно, но мне достаточно и одной картинки, чтобы затрястись от первобытного ужаса.
Пощечины отца казались мне верхом издевательств, но сейчас, когда напротив меня стояли настоящие звери, я поняла важное.
Меня никто и никогда не бил. По-настоящему.
Пульс зашкаливал, и к горлу от поднявшегося давления подкатила тошнота.
— Боишься? — издевательски улыбнулся Алекс и медленно присел на корточки, заглядывая мне в глаза и, казалось, продлевая мою агонию.
Ожидание удара заставило меня оцепенеть, и я, как никогда, возненавидела свое тело, не способное вскочить и убежать от изувера прочь.
Мне казалось, еще секунда, и меня вырвет, но я вдруг стала отползать, чувствуя, как под ногти забиваются комья грязи.
Зажмурилась, когда парень схватился за кончик ремня и размахнулся в мою сторону бляшкой.
Сцепила зубы, прикрываясь рукой в ожидании боли, но прошла секунда, две, а удара так и не последовало.
Открыла глаза и застыла.
Передо мной оказалась мужская спина. Знакомая. Одновременно ненавистная и самая желанная.
Глеб.
Он держал Алекса за грудки и тряс, но слов его я не слышала.
Может, я плохая и жестокая, но когда кулак Глеба врезался в лицо одноклассника, и тот отлетел на несколько метров, это доставило мне небывалое удовольствие.
Парень сплюнул на землю кровь и ощерился, а затем кинулся на Демидова с удвоенной силой. Разозленный. Агрессивный. Жаждущий мести.
Переоделся и бегом на площадку. Народ уже подвалил, но ждали не только меня, но и одного из соперников, так что я успел перевести дыхание.