- Олеженька, милый, прости меня! – затяжно выла девушка. – Они не пускали меня, мамка твоя, и Лешка. Прости меня…!
***
Кондрат окаменел, увидев Марину. Сидел в кресле, слушал ее, чувствуя, что сходит с ума. Первые несколько месяцев дома дались тяжело, пришлось перестраивать всю свою жизнь. Все старые друзья и знакомые разбежались от него, как от заразной чумы. Только Леха все ходил и ходил, сидел молча по несколько часов рядом, потом полночи шептался с мамой на кухне.
Он понимал, что был невыносим в первое время, но ничего не мог поделать с рвущейся наружу яростью и обидой. Зачем выжил? Как жить теперь без ног, без возможности ходить? На всех орал, особенно доставалось матери. Над ней он измывался больше всех, так как она все время была рядом, жалостливо заглядывала в глаза, приставала с вопросами, что ему еще надо? А ему хотелось снова вернуть свои ноги, больше ничего.
Понимал, почему ушла Марина, она и так старалась, поддерживала его первые месяцы, помогала матери. Он ее гнал, в душе надеясь, что она не уйдет, не бросит. Примет его и таким, калекой. Не смогла, и он не в праве был судить ее. Вот как бы он сам поступил, если бы Марина оказалась в подобной ситуации? Остался бы рядом? Он не знал…
Потом пришло смирение и жгучий стыд. И понимание, что остались мама и Лешка. И армейский друг теперь больше, чем родной брат. Для Кондрата это соломинка, что тянет его из болота, а для Лехи пожизненный крест, раз вытащил его оттуда, не дал умереть. Теперь из упрямства будет его усердно доставать, вставай на протезы, занимайся больше, у тебя все получится, ты сильный, ты преодолеешь.
Хотя, надо признать, Лешке тоже было нелегко. Он вспоминал их в госпитале, побитых, растерянных, с больными глазами и отчаянным пониманием, что не знают, как жить дальше. Как оставить в прошлом погибших ребят, как избавится от воспоминаний. Когда закрываешь глаза, пытаясь уснуть, а они вот, стоят, пришли, зовут с собой, обещая, что в том мире, за гранью, ты обретешь долгожданный покой.
Сейчас смотрел на Марину, осознавая, что перегорел, больше не любит ее, не хочет видеть, как-то преодолел выжигающую боль внутри. Он первое время после ее ухода мысленно с ней разговаривал, мечтая, что выскажет, все, что накопилось: как любил, как единственная мысль о ней оживляла, заставляла цепляться, бороться за жизнь.
- Марин, уходи… - устало произнес он в конце ее полного раскаяния и слез монолога. – Не хочу больше тебя видеть…
Ночью стало совсем тошно, снились пленные ребята и отрезанные головы командиров. С этим надо заканчивать, решил он. Стараясь не греметь, выполз в коридор, добрался до шкафа, где хранились рабочие инструменты, нашел моток веревки. И тут же в коридоре, понимая, что сил совсем не осталось, накрутил на шею петлю, пытаясь трясущимися руками затянуть узел. Слабые безвольные руки не слушались, он только хрипел от натуги, а задушиться до конца не получалось.
Разбуженная мать выскочила из комнаты, испуганно закричала, увидев его с веревкой на шее. Кинулась к нему, распутывать, освободить шею, дать вздохнуть нормально. Тут же позвонила Лешеньке, тот примчался на такси, как только смог. Оттащил обмякшее тело друга в комнату, припер к стене, схватив за грудки, зарычал:
- Ты что творишь? Не смей! Что будет с матерью, ты подумал?
Конечно, Кондрат подумал и об этом, всем будет легче без него. Но решил не злить еще больше Леху, которого среди ночи вызвала перепуганная мать, и вообще, промолчать.
Леха выскочил из комнаты, Кондрат слышал, как тот чертыхался, что-то пнул по дороге в коридоре, пошептался с матерью и ушел. Ну, вот и все…
Лешке надоест с ним возиться, и он больше тоже не придет, но друг вернулся через бесконечных пятнадцать минут, с бутылкой водки и пивом. Мама тут же стала заносить в комнату подготовленную закуску, потом плотно прикрыла дверь, оставив их вдвоем.
Напились они впервые и до полной потери ориентации. Кондрат смутно помнил, о чем именно, но они много говорили, перебивая друг друга. Это тоже было впервые, так они шумно болтали только до попадания в плен.
- Зачем ты меня вынес на себе? Скажи, ну, зачем? – допытывался пьяный Кондрат у друга, этот момент он еще помнил. – Спасал бы кого-нибудь другого…
- Кондрат, некого было больше спасать… Прости… Тебя первым вытянули, ты тяжелый, гад был, я бы один не справился… Мне ребята помогали… Потом они там все и остались…
Леха впервые подробно рассказывал, как это происходило. Говорил долго, вспоминая каждую деталь, даже незначительную мелочь. Им важно было сейчас это пережить заново.