Он знатно потрудился на ниве актерской импровизации, но вряд ли кто сейчас принимал его слова за шутки, в том числе и сам Максим. Вежливая, но вполне ясная угроза от человека, который однозначно, обладает влиятельными связями.
- Деточка, надеюсь вот этот дядя в елочку поставил суть твоих напрягов?– елейным голоском поинтересовался Кадык, даже ласково погладил Витьку по щеке. Тот отшатнулся, но его снова толкнули к Кадыку. – Перевожу слова дяди на понятный для тебя базар. Ты вникаешь сразу или тебе полная амба будет! А сейчас залезай вот в этот воронок, баклан.
Максим оставил Виктора под почетным караулом, его даже не пришлось силой запихивать в машину. Водитель Макса распахнул заднюю дверь, поиграл литыми мускулами под черной футболкой, и подражая своему шефу, и в лучших традициях английской вежливости пригласил того присесть.
- Будьте так любезны, сэр. Размешайтесь со всеми удобствами. И не заставляйте меня нервничать, сэр, а то мой травмат давно в деле не был.
***
Юле давно хотелось, чтоб этот безумный день побыстрее закончился. Она вернулась с детьми в дом, ей хотелось их все время трогать, но она постоянно себя останавливала, чтобы не пугать своими навязчивыми прикосновения то одного сына, то другого.
- Даня! – в дом влетела растрепанная Зиночка и кинулась обнимать племянника.
- Зина… - Юля сделала умоляющие глаза, заметив, что нижняя губа у Дани задрожала, и он готова разрыдаться.
- Да, да, Юль… - забормотала Зина, выпуская из крепких объятий Даню. – Юль, Максим вернулся… - она кивнула в сторону окна, где возле дома беседовали Макс и Кондрат.
- Зиночка, присмотри за детьми. Я сейчас. – устало вздохнула Юля, выходя навстречу Максу.
Макс пересказал Кондрату свои планы относительно Витьки. Кондрат посоветовал привлечь Лешку к решению этой проблемы, но Макс настаивал, что у него есть нужные люди более высокого ранга. Посвящать Кондрата в перипетии своих непростых взаимоотношений с майором Морозовым Макс не жаждал. Это была его личная песочница.
- Макс, спасибо тебе за все. – Юля в качестве располагающего жеста, прикоснулась к его локтю.
- Юль, я хочу, чтоб ты меня держала в курсе событий. Всегда. – он был настойчив, и уверен в своем праве требовать от нее этого. – Не важно, Стас или Даня… Они же братья.
Кондрат деликатно удалился за дом, где Василиса проводила с озабоченными девицами, подружками Зины воспитательную беседу, что их обожаемому Максиму сейчас не до них, и сессию с кумиром надо отложить. Те пытались возмутиться произволом, учиненным тетей Васей, но эту железобетонную леди девичьими слезинками не разжалобишь.
- Расскажи мне о Дане, Юль? – попросил Максим, пристально глядя ей в глаза, пытаясь прочитать ее ответы, до того, как она их озвучит. В ее взгляде он читал грусть, пережитую сегодня тревогу и ни капли раскаянья. – Как это случилось? Почему он стал отцом Дани? Этот чертов Фигарик, а? Твой второй муж тоже требовал от тебя ребенка, а сам не смог?
- Макс, - выдохнула Юля, не желая оправдываться за рождение Дани. – Ты видел это чудовище сегодня? От него только мутанты могут получиться… Я никак не планировала вторую беременность…
- Тогда как, Юль? Объясни мне!
Он считал себя вправе знать правду об отцовстве Ярослава. Ведь именно он, Макс, всю старшую школу опекал Юльку от развязанной назойливости Ярика, испытывал чувство вины за насилие над ней, за ее попытки суицида, за невозможность ответить на ее трепетную любовь. А тут Юля рожает второго ребенка от насильника, это что стокгольмский синдром?
- Случайно, Макс! Встретила его случайно… После Витькиных выкрутасов и измен, хотела отомстить. Это никак не планировалось…
- Юль, а что кто-то другой не мог быть орудием мести? Как это происходило?
Он всегда подозревал, что Ярик никчемный любовник, женоненавистник, слишком эгоистичен и помешан на себе. Но сейчас ему хотелось, чтобы Юлька хотя бы косвенно подтвердила его обоснованные выводы.
- Извини, Макс, подробностей не будет. – разочаровала его Юля.
Он зашел попрощаться с детьми, потом за домом нашел Кондрата в роли наблюдателя и Василису в роли строгой блюстительницы порядка в институте благородных девиц.
Но так просто Максиму уехать все равно не дали, девицы стали рыдать в голос, пытаясь вырваться от неласкового плена Василисы. Он, с трудом скрывая раздражение, совсем измученный, был вынужден выделить минут пятнадцать для групповой фотосессии с юными поклонницами, самой неверной, но самой активной части поклонников его таланта. Девочки подняли гвалт, пищали, друг друга отталкивали, но Макс заметив, мнущуюся на пороге Зиночку, позвал ее для фотосессии, тут же приобнял, и даже пользовался как щитом от напора особо наглых девиц. Чем поднял авторитет скромной, до этого ни для кого неприметной Зиночки выше небес.