А Нике просто повезло встретить то настоящее, что ждут всю жизнь, и она не побоялась рискнуть, несмотря на косые взгляды и насмешки окружающих. Любовь главнее осуждения в чьих-то глазах.
Юля мечтала о такой любви, любви без обмана, преодолевающей все преграды и предрассудки.
***
Синичкина дрожащей рукой нажала кнопку звонка. Тетя Аля поймет ее, утешит, если она расскажет правду. Ей некуда было больше пойти. Дверь открылась, на пороге стоял незнакомый парень, молодой, но намного взрослее ее, на вид старше двадцати лет. Высокий смуглый брюнет, крепкий, накаченный, прямо как киногерой с постера американского боевика. Белая майка, потертые джинсы, босые ноги, короткая стрижка, за ухом прикреплена сигарета, в руках теребит коробок спичек. Для полноты образа не хватало кобуры, из которой он уверенным движением выхватывает пистолет и расстреливает Фигарика в упор. Только так, никакой пощады.
Но в глазах незнакомца она видела неподдельное изумление. Она отвела взгляд от незнакомца, проверила номер квартиры, может, ошиблась, у тети в гостях была всего два раза. Нет, ошибки не могло быть, это квартира тети Али, коммуналка, в одной комнате жила тетя с мужем, другую занимал сосед, дядя Егор, уже пожилой пьющий мужчина. Тетя жаловалась на него, сосед вел аморальный образ жизни, пил, водил собутыльников, в благоустройстве мест совместного пользования никакого участия не принимал, и на все попытки тети договориться отвечал: «А не пошла ли ты на…?».
- Я, я... – Юля растерялась, понимая, что это не сосед дядя Егор. Кто же это тогда? – Тетя Аля дома?
- А-а-а. – понимающе и разочарованно вздохнув, протянул парень. – Она еще вчера свалила в гости. Не доложила, когда вернется твоя тетя Аля. – последние слова он почти выплюнул.
- Извините. – Юля отступила от двери, и повернулась к лестнице, обреченно стала спускаться вниз по ступенькам. Одна ступенька, две, нет сил идти дальше.
- Слушай, а чего ты хотела? – неуверенно протянул парень вслед.
Юля не обернувшись, махнула рукой, мол, не важно, и осилила еще пару ступенек. Дверь захлопнулась. Она обессилено прислонилась к стене подъезда, стала оседать, обхватив голову руками. Юля уткнулась в свои острые худенькие коленки и заплакала. Оказывается, еще остались слезы. Жизнь вдребезги разбилась, острые ранящие осколки осыпались вокруг нее.
По ту сторону двери, парень с сомнением стоял, прислушиваясь к звукам из коридора. Странная девушка не ушла, он не услышал, как она спускалась. Зато через некоторое время послышались сдавленные рыдания. Он уговаривал себя не вмешиваться, и не выяснять, почему в такое время к его соседке пришла эта маленькая заплаканная девчушка. Вид у нее жалкий, косметика черными разводами растеклась по лицу, волосы вздыблены, черные колготки порваны, юбка одета задом наперед. Или она пьяна, хотя он не почуял запаха алкоголя, или ее...
Он, не закончил свою мысль до конца, и пока не передумал, распахнул дверь. Она сидела на холодных сырых ступеньках, сжавшись в комочек, как маленький бездомный котенок.
- Заходи. – он встал перед ней, протянул руку.
Она, молча, не смотря на него, послушно доверила свою руку и пошла с ним в квартиру. Хуже, чем то, что с ней уже произошло, случиться не могло. Она лишилась сегодня страха, она хотела к свету, в тепло, кружку горячего обжигающего горло чая, умыться, и упасть куда-нибудь, провалиться в забытье.
- Кто ты? – спросил он, пропуская ее вперед.
- А ты кто? - она остановилась посреди кухни, наконец, осмелившись взглянуть на него. Угрозы он не представлял, не смотря на свой грозный вид, и несколько грубоватые манеры. В его глазах она прочитала жалость, такую унизительную, которую испытывают к бродяжкам, бездомным собакам, брошенным хозяином. Сил нет, как жалко, а взять домой не хватает духа.
- Леха. – протянул он руку для рукопожатия.
- Синичкина. То есть, Юля. – она ответила на рукопожатие. – Племянница. – пояснила она, кивая в строну комнаты тети Али. – А ты?
- Сын. – мотнул он головой в сторону соседней комнаты, из приоткрытой двери которой раздавался оглушительный храп. – Извини, нажрался папенька опять.