- Уйди с дороги! – взвизгнула Синичкина, отскакивая от него. Юлька побледнела, лихорадочно затряслась, ища взглядом своего спасителя, Максика.
Ярик именно на это и рассчитывал, реакция на его заявление, не заставила себя ждать. Класс охнул, и наступила полнейшая тишина. Макс сорвался с места, загородил собой Юльку, готовый в любой момент наброситься с кулаками.
- Друг мой, тебе понравилось подпорченное БУ? – опередил его Ярик на несколько секунд, пока у Макса шевелились шестеренки в голове. – Синичкина для дефлорации выбрала меня, как и ее рыжая подружка. Подгорный, ты подберешь так же и Савельеву потом? Странно, когда тебя ожидают такие сочные шлюшки…
- Ублюдок! – дико зарычал Макс, не дав закончить Ярику мысль, сбивая его с ног. Они покатились по полу, одаривая друг друга мощными беспощадными ударами, не замечая, что твориться вокруг.
Синичкина с жутким воплем смертельно раненого животного выбежала из класса, потом, выйдя из стопора, за ней выбежал Колька Земцов. Ника, вставшая из-за парты, рухнула обратно, прижимая ладонь ко рту, сдерживая отчаянные крики. Юрка ринулся к клубку дерущихся, окруженных одноклассниками, он расталкивал любопытных, пытаясь пробраться к Максу. Юрка сам бы убил Фигарика, но сейчас Макс потерял контроль над собой, и понятно почему. Ему вдруг стали понятны перемены, произошедшие в Юльке, ее подавленность, некая отрешенность, озадаченный хмурый настрой Макса.
- Макс! – перекрикивая общий шум, в класс обратно ворвался Колька Земцов. – Макс, Юлька хочет выброситься из окна! Она никого не подпускает к себе! Макс, спаси ее!
После слов Кольки, все хлынули из класса, опережая друг друга, устроив давку на выходе. Макс оттолкнул Фигарика, услышав краем сознания, что Юлька нуждается в нем, что она задумала самоубийство.
- Пустите! – заорал он, расталкивая локтями сгрудившихся одноклассников. Удивительно, но перед ним все расступились, образовав коридор для прохода, пропустив вслед за ним и его друзей.
Ника с криками «нет!», сорвалась с места, за ней вылетел Юрка.
Юлька Синичкина, их маленькая одноклассница, обычно живая, подвижная девчушка с не истончаемым оптимизмом, сейчас стояла на краю распахнутого настежь окна. Вокруг собиралась толпа, кто-то из учителей попытался подойти поближе, взывая к разуму Синичкиной, она занесла ногу над пропастью, пришлось отступить. Она не слышала никого, обводя, прежде знакомые лица безумным взглядом, словно в первый раз в жизни их видела. Кто эти люди, недоумевала она? Монстры, собирающие ее поглотить, насмешники, которые будут издеваться над ней. Почему она раньше не замечала, что они чудовища?
- Не смей! Слышишь меня, не смей! – услышала она до боли знакомый, родной голос. Единственный в этом гомоне голос, ее спасение и погибель. Всю свою жизнь, любовь она бросила к ногам этого человека, отвергшего ее. Она чувствовала себя грязной, недостойной Максима. Ее никчемная жизнь кончена, надо отпустить его, хватит Максу изображать заботливого друга. Она не имела никакого права взваливать на него такой тяжкий груз ее безрассудных ошибок.
- Уходи! Макс, просто уходи! Я все решила…
- Нет, Юль, я никуда не уйду! – он осторожно подходил к ней, протягивая руку. С безумно колотящимся сердцем он подошел вплотную к окну, в коридоре наступила загробная тишина. Толпа ожидала развязки драмы, развернувшейся у нее на глазах. – Юль, послушай меня…
- Макс, все напрасно! Вся жизнь зря! Я не хочу больше жить! Ты зря меня уговаривал все забыть, вычеркнуть. Понимаешь, это невозможно! Мне не страшно сейчас, правда…
- Понимаю, Юль! Я понимаю тебя! – Макс даже не замечал, как текли по его лицу слезы. Все его внимание поглощала, стоящая на узком подоконнике Юлька. Как уговорить ее спуститься, какие слова найти для нее? Он тянул к ней руки, умоляя спуститься с окна. – Помнишь, в тот вечер ты позвонила мне? Ты же верила мне, да? Поверь мне сейчас! Это больно, то, что происходит с тобой, очень больно. Юленька, милая, мне вместе с тобой тоже больно. Иди ко мне!
- Я не знаю, что делать… – Юлька пошатнулась, нога соскользнула, руки ее не слушались. Она, осознавая, что сейчас падает, стала отчаянно цепляться за раму окна, напрасно… Она передумала, она хотела жить, это было единственной мыслью.