Компания у подъезда замерла, с удивлением наблюдая, как знакомая им столько лет, «разведенная вдова» с двумя детьми упоительно целуется со странным мужиком в инвалидном кресле, видно было, что он с ополовиненными ногами. Штанины джинс, одетых на нем сейчас зияли пугающей пустотой, продолжение ног после колен, у него отсутствовало. Вот чего этой Юльке не хватает в жизни? Нормальные мужики засматривались на нее, пусть и маленькая худышка без пышных форм, но было в ней что-то загадочно притягательное, извечное трагичное в женской нелегкой судьбе вызывало любопытство.
***
Квартира у нее была небольшая, с маленькой кухонькой, уютная двушка после хорошего ремонта. Она сразу разместила его на диване в большой комнате. Кивнув на другую комнату, смежную с этой, сказала, что там детская мальчишек, а здесь спит она сама. Кондрат молчал, не зная с чего начать разговор, после поцелуя он был взбудоражен и растерян. Юля тоже испытывала неловкость, но повышенной активностью пыталась это скрыть. Устраивала его поудобнее, откатила кресло в угол, но так, чтоб ему было удобно дотянуться с дивана, тут же предложила попить чаю, и кинулась на кухню ставить чайник.
Не суетись, уговаривала она себя, все нормально, ну, что такого? Поцеловались с ним в первый раз? Что распсиховалась, как девочка? Поцелуй неожиданно растревожил, встрепенул давно забытые ощущения, целоваться с мужчиной, который нравится, хотелось продолжения, но как? Как он переживает их поцелуй, для него, скорее всего, это имеет еще большее значение? Кондрат был подозрительно молчалив, только сверлил ее взглядом, ни на секунду не выпуская из виду.
Трусливо сбежала от намечающегося разговора, он только пытался что-то сказать, она перебила, сказав, что ей жизненно необходимо принять душ. Он не возражал, только тяжко вздохнул. Юля разделась, осматривая себя по-новому в большом зеркале ванной. Мелкая, невыразительная, тощая, ребра торчат, переход от талии к бедрам очень условен. Пышной, радующей мужской взгляд, попы нет, грудь маленькая, лицо узкое, носик заостренный, только большие глазенки радовали. Сравнивать себя с другими женщинами, имеющими пышные привлекательные формы, бессмысленно, она смирилась, что будет всегда такая, до старости.
И он, Кондрат, большой мужчина богатырского сложения, крупный, но не полный, не смотря на почти неподвижный образ жизни. Сильные руки, лапищи медвежьи почти, заменившие ему ноги. Он помогал себе руками передвигаться, с кровати на коляску и обратно, накачав мышцы. Она не раз украдкой рассматривала его руки, покрытые светлыми волосками, вспоминала теплые ладони, что две ночи в подряд не выпускали ее руки из своих. Он так и спал, вытянувшись к ней всем телом.
Стоя под теплыми струями воды, думала о том, что вот он, Кондрат, не запал на нее из-за внешности, она разрешила ему увидеть другую Юльку, с душевными травмами, разочарования, и всей совершенной глупостью в ее юности, бессмысленными влюбленностями в других мужчин, и не способности ответить на чувство, когда полюбили ее.
Точно, у Шекспира была знаменитая фраза из «Отелло», даже не особо много читающая книг Юлька помнила ее: «Она меня за муки полюбила, а ее за сострадание к ним». О нет, несчастной Дездемоной быть она не хочет. Может, надо перестать бояться и двигаться дальше, раз с подводной лодки по имени «Кондрат» деваться некуда. Будь честной к себе, признай, что тебе нравиться с ним в подводной лодке, возникает непреодолимое желание присвоить себе ее на всю оставшеюся жизнь.
Из душа вышла уже почти спокойной, смиренной принимающей происходящие изменения в их отношениях. Может им попробовать еще раз, поупражняться в поцелуях? Он сидел в той напряженной позе, что она его и оставляла.
- Юль, поговори со мной… – сразу выпалил Кондрат, измучавшийся в ее ожидании. Готовился сказать целую речь, как она дорога ему, что торопить не будет, не хотел пугать, поцеловал, не смог удержаться, приставать больше не будет. Увидел ее, выходящую из ванной в легком халатике с длинными распущенными влажными волосами, и все подготовленные фразы вылетели из головы.
- Давай не будем говорить сейчас… – она подошла к нему вплотную, замерла, словно на что-то важное решаясь, потом предложила. – Поцелуй меня еще раз, если ты не против…
Присела рядом с ним сбоку на диван в ожидании ответа. Сидела на краешке и тряслась, как осиновый листок на ветру, не делает ли она все поспешно?
- Ты глупая, Юль… Как я могу быть против, если только об этом и думаю… - он одним резким движением перетянул ее к себе на колени, Юля только ойкнуть успела. Уткнулся в ее влажные волосы, вздыхая аромат цветочного шампуня, и ее собственный запах, от которого сносило голову напрочь. – Я только не силен в поцелуях, если честно… Не смейся на до мной, но я последний раз… До тебя… еще до армии… - он с трудом подбирал слова, боясь ее разочаровать. А вдруг ей не понравиться с ним целоваться?