«Молодость», — мрачно подумал Корво, стараясь сильно не завидовать.
Получалось не очень-то хорошо.
Большую лодку тоже словно сонный дурман окутал: спали, кажется, все, кроме Урды-Тапу, которой приходилось в буквальном смысле держаться верного курса. Впрочем, значительную часть времени и она выглядела так, словно дремала с открытыми глазами, и лишь однажды забеспокоилась и пробормотала:
— Кто-то пробрался в недра Небывалого острова? Да нет, видно померещилось, это ведь невозможно…
— Что? — с запозданием откликнулся Корво, часто мигая от сонливости.
— Мы пока далеко, и потому слышно мне плохо, — произнесла Урда-Тапу задумчиво. — Но остров шепчет, что кто-то пробрался туда, куда заходить не велено…
«Что?» — хотел повторить Корво уже обеспокоенно и вполне бодро — ещё бы, попробуй подремать, когда такие новости — однако не успел.
— Беда! — пискнул вдруг Ностра, резко распахивая глаза.
— Что? Беда? Так и знал! — взвыл Нино, мгновенно просыпаясь. — Это мы что, опять опоздали?
— Опоздали! — вторила ему Нуна, которая толком не очнулась, кажется. — Номос всех подери, а ведь хотели, как лучше…
— Да мы всегда хотели, как лучше!
— Но мы же Айно нашли и господина старшего наставника в обратный путь повернули, какая беда-то теперь!
Внутри всё похолодело.
«Только не говорите мне, что это ещё не конец».
— Ну-ка, малыш Ностра, — произнёс Корво настолько мирным голосом, насколько вообще мог. — Ответь-ка мне, тебе ничего больше не снилось, кроме похищения Айно?
Воцарилась мертвенная тишина, нарушаемая лишь плеском волн о борта и пением морских чудовищ в глубине — да ещё причмокиванием сквозь сон Чанхеля, который так умаялся, что сейчас и не думал просыпаться.
Ностра выглядел совершенно несчастным.
— Снилось, — выдал он наконец, — ой, снилось, много, целая куча! Беда летит на Приют, большая беда!
— …и вкусная, — сквозь сон привычно откликнулся Чанхель.
— Крылатая! Целой толпой! Летит, плывёт, и все они во-от такенные, и щупальца — во! — и он развёл руками вширь, насколько мог.
«Этого ещё не хватало».
Корво собрал все душевные силы — и мужественно кивнул, не выдавая беспокойства:
— Ну, раз летят, значит, время пришло. Вот вернёмся — и посмотрим, что за беды такие. От Границы Ада мы нынче далеко отплыли, ни шторма, ни ураганы туда не добираются, да и кораблей алонкеев поблизости было не видать. Да и не остался приют беззащитным — его сама Нотта-Кракен обороняет, а с нею и целый отряд охранителей.
— А Небывалый остров не так прост, как кажется, — добавила Урда-Тапу, сурово сдвинув брови. — Он тоже за себя постоять может… Ну, держитесь, ребятня! Поедем быстрее.
— Да какая я вам «ребятня»? — возмутился Костомару.
— Да куда ж ещё быстрее? — ужаснулся Маки-Велли.
— А чего раньше не поехали? — заспанно проворчала Тея, протирая глаза.
…а потом все они кубарем покатились по лодке, потому что она вдруг рванула вперёд, словно застоявшийся в тесном заливе кракен, нежданно-негаданно получивший свободу.
Да вот только всё равно не поспели к сроку.
Урда-Тапу гнала, как сумасшедшая, умудрившись преодолеть обратный путь за время, вдвое меньшее, чем прежде. Солнце едва вскарабкалось на небосвод, когда вдали показались знакомые уже очертания Небывалого острова.
И близ него — огромная чёрная туча, то клубящаяся над самой водой, то взмывающая ввысь.
Туча ли?..
Гигантская — с трёх кракенов величиной, не меньше — крылатая тень отделилась от неё и в неистовом кульбите обрушилась на склон.
— Мои сады! — завопила Вердад странно тонким голосом и схватилась за сердце. — Там же мои сады… и… и мои девочки-ученицы!
— Да что это за напасть такая? — пробормотал Корво и, прищурившись, вгляделся вдаль. — Никогда прежде чудищ такого размера не видал… Ну, не считая твоего питомца, Айно, — смущённо кашлянул он, покосившись на ученика.
— Луша добрая, — твёрдо ответил тот, хотя его-то монстра никто ни в чём не обвинял — дураков не нашлось.
— А вон те пугала крылатые — явно не добрые, — пробормотал Костомару и, выудив из складок своих просторных одежд линзу в продолговатом футляре, приставил её к левому глазу. — Ба! Да это ику-тулсу, бешеные, точно посреди брачного сезона. Только ведь до него далеко, коли мне память не изменяет. Ну и раздались они! Видать, к Границе Ада приплыли и чуток там провели, а Граница, она, знаешь, тварей меняет — родная мамка их не признает потом. Ну, сейчас их охранители шуганут — уж Нотте моей никакая животина не угроза…