— У тебя синдром Кассия, детка, ты считаешь людей личностями мы же живем скопом и умираем скопом — понимаешь? Не люди но фазы! Выброси все это из головы, Энджи! Считай что все уже позади. Мы играем отныне новую музыку и меряем все новою мерой. Поступай как знаешь можешь быть со мной можешь вернуться к Руби мне все равно только давай не будем торчать на этом маттерхорне.
Грустит прячет глаза
— Этот кассий Колин Кассий ты бы знал как я его боюсь ты такой беззащитный он с тобой все что угодно может сделать он ведь искариотом себя чувствует это по всему видно иначе зачем бы он на дерево взбирался? Если настоящее это уже прошлое значит судьба твоя, Кол, предрешена.
К ним шли люди он слышал их голоса их шаги.
На площади материализовался их оркестр в полном составе.
— Я и Кассу дело найду.
Безликая масса из настежь распахнутых тюремных врат позванивая бубенчиками и колокольцами.
Молитвенный цилиндр раскручивался все сильнее все лица устремлены к нему цвет юных светлых ликов. К незримым берегам расходятся волны их очистят от былого скверны. Волны. Отовсюду люди.
Передний край — Лаундрай и его воинство. Чартерис забрался на скамейку над которой старый знак — до Франкфурта столько-то километров — облезлый старый знак. Взмахнул руками, призывая к тишине. Взрыв восторга.
К ним новым словом: у меня открылось новое видение. Все мои прежние «я» все мои спящие «я» остались в прошлом.
Я — мира новый терминатор.
От меня отчет новой эры постпсихотомиметической эры оккультуре пришел конец
Метаморфинист
Бескрылый Лаундрай прервал его:
— С видением нам все понятно. Вы лучше скажите, когда мы займемся делом.
— Старые боги умерли их больше нет.
— Очень приятно слышать, но что вы нам скажете о походе на Берлин?
Знакомая смущенная улыбка.
— Пора стартовать и вам — отдайтесь ветру пока он наполняет ваши паруса! Отправятся в путь только те, кто действительно желает того, — принуждение любого рода исключается. Я же останусь здесь. Наши фотографии здесь расходятся.
Многоголосое дружное «нет» ползет по площади, пока Чартерис не возвышает голоса:
— Я хочу сказать вам о своем недавнем видении. Не я вел мотоколонну, но Лаундрай! Радуйся же, механизатор, — настало время исполнения желаний! Веди их!
— Schleisskopf! He хочешь быть ведущим — становись ведомым!
Хорст юркою пташкой порхнул под крыло.
— Моим полномочным представителем в вашем лагере станет мой первый заместитель Касс!
— Адъютант у меня уже есть.
Чистит перья.
— Касс будет связным. Вот твой новый командующий, Касс, — чудесным разумом его отобрази — когти подрезаны и тьма в часу девятом — ты понимаешь?
Блеснули карие глаза и отразили громаду белую утеса увешанного медалями.
— Mein herr, я счастлив служить вам могу заверить — Человек действия это я уже понял. Так значит вся эта кавалькада теперь в моих руках — так? Так. Стало быть решено. Люди! Люди! Собратники! Герр Чартерис, во имя единения и славы ради! Мы еще встретимся! Теперь же, слушайте! Действие! Борьба! Движение! Утопии астротрассы!
Касс и Вексель уже сообразили что к чему и понеслись к автомобилю босса.
— Водород 12 да будет с вами!
Прощальным напутствием.
Рев кактомобилей энзимы энтузиазм полные коробки скоростей аорты радиаторов стремительное ног и — К Чартерису подошел Арми Бертон.
— Эй, тебе еще нужна эта крошка представитель великого народа?
— Имя.
— Представительница великого народа носит имя Элсбет.
— Она еврейка.
— Я понимаю. Именно так они себя и называют.
— Ты все перепутал. Это немцы себя так называют.
— Ах, да! Это же совсем другой мир! Так нужна она вам или нет?
— Ты хочешь ехать с Лаундраем и хочешь чтобы она поехала вместе с тобой?
Руби Даймонд в облике человека сжимает руку Анджелин и вместе с ней за ствол.
— Чартерис хочет свалить — я не ослышался? Он что — уходит?
— Руби, он просто спрямляет путь! Наш отравленный мир попетляет-попетляет и вернется на круги своя и все начнется снова а он будет уже там и я буду там вместе с ним потому что я не могу оставить его, иначе он просто загубит себя — ты понимаешь?