— Думаю этот гонжакский маг отвечал за Гельт, и прилегающие к нему земли. Да и вообще, в нашем королевстве их магов сознания один два максимум осталось, учитывая, что еще одного я в столице прикончил перед выездом, а тот, не чета этому недоучке был. Если честно в столице мне просто повезло. Если б они связали его убийство со мной, то наверняка не послали б этого, а стихийных магов высших ступеней вряд ли Гонжакци стали к нам засылать, смысла мало. Так что до Безарта со мной можете добираться без опаски. Кстати как на счет трофеев с убитого мага, и амулета со старшого этой группы, я так понимаю, он хоть и не достаточно сильный, но денег стоит немало?
— Вы не переживайте ваше магичество, — криво улыбнулся купчина. — У мага пару книжек тока и изъяли на непонятном языке, это вам как трофей так сказать, а остальное в Гельте продадим ну и как положено разделим, вам само собой треть от добычи так что не извольте беспокоится. Можно было бы и половину отдать, да у нас потери большие, их семьям компенсацию нужно выделить, вы уж не обессудьте.
Дениус откинулся на тюки. Мысль о том, что прикидываться молодым студиозом, выскочкой уже не получиться, и его возьмут под особый контроль, ему очень не понравилась. В Гельте придется основательно к этому подготовится, и деньги, причитающиеся ему от трофеев, будут как нельзя кстати.
Глава 4 Алекс
— Да не на меч ты смотри олух окаянный, а в глаза, сколько тебе раз повторять. Меч в любой момент обмануть может, а глаза, они не обманут, глаза противника тебе все скажут, даже то чего он еще сам не знает.
Крис держал острие меча у шеи паренька лет пятнадцати. С виду Алекс практически не отличался от сверстников. Но поселковый «голова» на себе чувствовал тяжесть ударов крестника, как будто он бился не с пятнадцати летним мальчуганом, а с настоящим воином. Реакция так же не предвещала его будущим противникам нечего хорошего.
После того как Фрэнки поступил на службу к королю и стал пропадать в лесах целыми седмицами, а то и больше, воспитанием Алекса занялся крестный. Еще в первый раз, когда Крис на крещении взял Алекса в руки он почувствовал в нем силу, и поклялся себе, что сделает из этого мальчугана настоящего война. Но он даже и не предполагал насколько окажется прав. У Криса детей не было, и все свободное время он посвящал Алексу. Парень схватывал все на лету, буквально впитывая в себя не только технику боя, но и саму его сущность. К четырнадцати годам, когда все его сверстники тренировались с деревянными мечами и только-только примерялись к железным, он уже во всю работал с малым армейским мечем.
И сейчас Крис смотрел в эти не по-детски серьезные глаза своего крестника и не мог понять, как он пропустил тот момент, когда в них появилась эта жесткость, а в разговоре еле уловимые нотки отчужденности. И он понял, даже не понял, а почувствовал, что Алекс встал на тропу война, что удавалось далеко не каждому мужчине, посветившему жизнь воинскому искусству, и уж точно не кому не удавалось на нее встать в пятнадцать лет.
— Иди за мной, — убрав руку с мечем Крис зашагал к своей избе.
Спустившись в погреб, «голова» выбрался из него с увесистым свертком. Развернув на столе грубую мешковину, он взял один из трёх мечей и протянул его Алексу. Мечь был великолепен, хотя рукоять и не бросалась в глаза, но на лезвии слегка мерцали три руны каким-то лунным светом.
Алекс же шагнул к столу. На котором лежал меч похожий на первый, но всего с одной руной которая мерцала слегка алым светом. Но каково же было изумление старосты, когда Алекс взял третий меч, без всяких рун. Он был чуть шире других и потому тяжелей, а сталь клинка отдавала еле заметным голубым оттенком. Казалось, этот меч случайно оказался среди остальных.
— Откуда он у тебя, — Алекс не мог отвести взгляда от меча.
— Из одного замка, во время моей службы. Да помню, рубка там была еще та. Если бы не маг, мы бы его не за что не взяли. Так вот хозяин замка, взятый нами живым только потому, что в нем торчала парочка арбалетных болтов, на вопрос о последнем желании, сказал, что он хочет умереть от своего меча. Хотя мог бы попросить все что угодно, потому что наш капитан, видя доблесть защитников замка, поклялся, что выполнит любое его желание. Я “слегка” выделился в том штурме и мог рассчитывать на награду вот и попросил у капитана в качестве награды меч хозяина. Тем более других охотников на него не было, потому, что он тяжеловат для руки, им особо не помашешь, через десять минок рубки даже силач поздоровей меня, руку поднять не сможет. Я его, наверное, только потому и взял, что уж больно странным было желание его прежнего хозяина. А почему ты выбрал именно его?
— В нем я чувствую силу.
Алекс положил руку на рукоять меча, и закрыл глаза. Кольцо на мизинце, которое Алекс носил с года, и оно всегда было ему впору, вдруг начало нагреваться. Рукоять меча словно чему-то противясь также нагрелась и начала жечь руку, но Алекс лишь сильнее ее сжал. Меч будто сам собой молниеносно сделал невероятный пируэт и вошел почти на ладонь в пол избы у ног Алекса. Сам же Алекс, не открывая глаз и не снимая руки с рукояти стал на одно колено, и зашептал какие-то слова. Крис отступив на пару шагов наблюдал за этим со странным спокойствием. Он уже был свидетелем нечто подобного.
Пять лет назад в тот день когда Алексу исполнилось десять и Крис с Фрэнки засидевшись допоздна за праздничным столом и набравшись эля, начали вспоминать события десятилетней давности. Вспомнили и о фигурке четырех рукого человека с головой волка. Лазая за очередным кувшином эля, Фрэнки отыскал и ее. Сидя за столом и вертя фигурку в руках, при этом пытаясь ножом определить из чего она сделана, они даже не заметили, как встав со своей кровати к ним подошел Алекс.
— Не злите его, это ему не нравится.
Хозяин с «головой» вздрогнули и повернулись на голос мальчугана, столь серьезная не по годам интонация звучала в нем.
— Кому не нравится? — отец сначала не понял, о чем говорит мальчик.
— Вархолу, я чувствую, как он недоволен, и начинает просыпаться.
— Я говорил, что это плохая идея достать эту штуковину, — говоря это совершенно трезвым голосом Крис забрал у Фрэнки статуэтку, и поставил ее на стол, — и что будет, когда он проснется? — спросил «голова» хотя уже почти наверняка знал ответ.
— Мы умрем, — совершенно спокойно сказал Алекс.
— Но ты же знаешь, что можно сделать, — Крис уже понял, что кроме ребенка выход из этой ситуации некто не подскажет. Тем более камни в глазах фигурки начали пульсировать еле уловимым желтым цветом.
Алекс молча подошел к столу, взял отцовский охотничий нож и резким движением полоснул себе по правой ладони, причем не один мускул при этом не дрогнул на его лице. Тяжелые капли стали падать на пол. Вложив фигурку уже не с пульсирующими, а горящими алым цветом камнями в кровоточащую руку и закрыв глаза, Алекс зашептал на незнакомом чуть шипящем языке. Фигурка дрогнула и повела плечами, будто пытаясь освободиться. Но ребенок лишь крепче сжал ее в кулаке и чуть громче продолжал свой монолог. Волчья пасть раскрылась, и оттуда показался раздвоенный язык начавший слизывать кровь, просачивающуюся сквозь пальцы. Кольцо, надетое на мизинец на этой же руке, полыхнуло голубым светом, и фигурка замерла. Алекс начал оседать на пол. Отец, сидевший до этого словно в ступоре, подхватил его и перенес на кровать. Попытка забрать у сына фигурку успеха не принесла, проваливаясь в забытье, он так и не выпустил ее из руки. Фрэнки с Крисом так и просидели молча до утра, временами поглядывая то на Алекса, то друг, на друга изредка прихлебывая эль и размышляя каждый о своем. С первыми лучами солнца Алекс открыл глаза. Поднявшись, он первым делом пошарил за печкой, и найдя крепкий кожаный шнурок повесил фигурку себе на шею. Не смыкавшие всю ночь глаз мужчины молча наблюдали за действиями ребенка, и когда он наконец подошел к ним решились спросить о случившемся ночью.
— Вархол похоже признал меня, — просто сказал мальчуган. — Он отведал моей крови и успокоился. Но почему я не знаю. Мне показалось, ему кто-то приказал, но я могу и ошибаться.
— Кто такой Вархол и откуда ты знал, как его успокоить и, что это за язык, на котором ты вчера говорил? — Крис спросил обо всем, что мучило их всю ночь.
— Вархол это младший страж Зига, ему поклоняются племена орков далеко на западе, в том числе и майруны.