Как бы там ни было, но, как только Хорватия и Словения отделились, перед боснийским правительством предстал немыслимый выбор: занять ли подконтрольную позицию в сербской мини-Югославии или попытаться отделиться в самостоятельное государство с уже имеющимися на ее территории военными базами югославской армии и сербским меньшинством, намеренным силой оружия противостоять независимости Боснии. Выбрано было последнее, в надежде, и оправданной, на то, что на помощь придет международное сообщество. Но тут им не сильно повезло.
Тут я должен еще кое-что рассказать о Боснии-Герцеговине. У каждой из трех сторон — хорватов, сербов и мусульман — имеются области национального большинства, но эти области перемешаны между собой. С год назад нельзя было себе представить, как разделить Боснию в точности по этническим местностям. А теперь маленькие деревушки колются на две части, иногда и на три, а целые районы остаются в целостности.
И пока международное сообщество еще только начинало обсуждать такое деление — совершенно ошибочное, на мой взгляд, — горячка набирала обороты. Если в каком-нибудь отдельно взятом городке по сорок процентов жителей составляли сербы и хорваты и двадцать — мусульмане, то шансы такого городка оказаться в составе Великой Сербии намного увеличивались, если остальные шестьдесят процентов изгонялись из города. Но и когда два таких городка разделялись районом, заселенным на восемьдесят процентов мусульманам и хорватами, то стратегия необходимости диктовала, что и их надо заставить убраться отсюда. Такая модель отрабатывалась повсеместно. Поскольку никто толком не знает, кому принадлежит та или иная земля, то ее просто захватывают.
— Это у них называется этнической чисткой? — спросил Дама.
— Да. Замечательная фраза, не так ли? Хорошо еще, если кому-то действительно удалось переехать, но ведь огромное количество мужчин убито, огромное количество женщин изнасиловано — с двойной целью: унизить их и сделать беременными. В обоих исходах в значительном большинстве случаев виноваты сербы.
— Уместно ли здесь сравнение с Чингисханом и Аттилой гуннов? — спросил Барни Дэвис.
— Нет, — мгновенно ответил Касл. — Во всяком случае, сравнение не того сорта. Почему? Сербы во второй мировой войне и близко несравнимы по жестокости с хорватскими уста-шами. В этой же войне, хотя отдельные группы хорватских и мусульманских солдат виновны в насилии, многочисленные донесения о массовых актах насилия в районах с преобладающим населением сербов указывают на такие действия как на систематизированную политику, координируемую сверху.
— Иисусе, — пробормотал Крис.
— В настоящий момент, — продолжил Касл, переходя к очередной карте, — военная ситуация такова. Хорваты и мусульмане удерживают вот это, — он обвел площади указательным пальцем, — а сербы — это. Но, разумеется, объединенная мощь союза мусульман с хорватами в отдельных районах сильнее...
— А где Завик? — спросил Дохерти. Он в свое время уже отыскан город в атласе, но теперь хотел увидеть его на военной карте.
— Здесь, — сказал Касл, указывая на точку милях в двенадцати позади сербской линии фронта.
— С какого рода воинскими формированиями приходится иметь здесь дело? — спросил Дохерти. — С регулярными воинскими?
— Хороший вопрос. Со всякими. От регулярных частей до обычных банд, с различными вариантами взаимоотношений их друг с другом. Официальная боснийская армия состоит в основном из мусульман, но также из сербов и хорватов. Существуют разновидности мусульманской милиции и даже добровольческие формирования из исламских ветеранов Бейрута, Ирана, Афганистана и т. д.
— Замечательно, — саркастически пробормотал Крис.
— В Боснии находятся регулярные части хорватской армии, собственную армию имеют боснийские хорваты плюс милицейские силы. Худшая разновидность — возродившиеся усташи. Они одеваются как штурмовики, а ведут себя еще хуже. Примерно такая же история происходит и на сербской стороне. Старая федеральная армия теперь превратилась практически в сербскую армию, есть сербская армия Боснии, сербская полиция Боснии и соответствующие милиции. Наиболее известны из них аркановичи, которыми руководит человек, называющий себя Арканом и который разыскивается за вооруженные грабежи органами правопорядка по крайней мере пяти стран. Есть еще «Белые орлы» и «Четники». Кстати, хорват и мусульман все нерегулярные сербские формирования причисляют к четникам, так во время второй мировой войны называли партизан-националистов, и вид у них соответствующий — в моде широкополые шляпы и длинные бороды, так что они похожи на каких-то психованных австралийских Распутиных. К слову, все хорватские милиционеры называются усташами — так во время второй мировой войны называли местных фашистов.