«А по виду и не скажешь», — подумал Дохерти.
— Ты поведешь автобус, — сказал он.
— Хорошо, — ответил Клинок, оглядывая тускло освещенные лица женщин в глубине автобуса.
— Просто следуй за грузовиком, — сказал Дохерти. — Если понадобится отдых, тебя сменит Дама. — Он еще проинструктировал Клинка, вышел из автобуса и пошел к грузовику. Забравшись в кабину, где уже ждали Хаджич и Беган, он кивнул в ответ на вопросительное выражение лица водителя. Грузовик тронулся, и в зеркало заднего вида Дохерти отметил, что неосвещенный автобус следует сзади на расстоянии ярдов тридцати. Никто бы в свете фар грузовика и не догадался, что позади едет автобус, разве что оказавшись уже позади грузовика.
Они ехали по узкой долине, несколько раз переезжая петляющую в замкнутом пространстве реку. Где-то там впереди им предстояло пересечь линию, разделяющую территории, контролируемые соответственно сербами и мусульманами. Наверняка должны были встретиться какие-то блокпосты, а может быть, и немедленный предупредительный огонь. И чем быстрее они доберутся до этой линии, тем меньше шансов, что их там уже будут ждать, подумал Дохерти. Он не переставал удивляться, что никто так и не пошел искать грузовик в Вогоске. Может быть, сейчас уже хватились и обнаружили лишь опустевший спортзал.
Он подумал: «Может быть, стоит остановиться и перерезать телефонные провода?» — но счел это напрасной тратой времени: ведь сербы тогда воспользуются рацией.
Еще он подумал: «Не пустить ли автобус впереди? Ведь если придется пробиваться сквозь неожиданную преграду, задний автомобиль будет наиболее уязвим. Но, с другой стороны, если они с ходу налетят на неприятеля...»
Дохерти приказал себе прекратить сомневаться в уже принятых решениях.
Едущий сзади Клинок ориентировался на огни движущегося впереди грузовика. Это был излюбленный трюк Дохерти — превращать два автомобиля в один; нечто похожее они проделывали и в Аргентине во время побега из того города, где они с Беном взяли «языка». И тогда тоже была ночь. Такая же, как эта. И хотя в Аргентине было трудно, но происходящее там воспринималось как приключение. Надо сделать так, чтобы и происходящее здесь воспринималось так же. Надо так сделать.
Он глянул на Даму, сидящего с МР5 на коленях, с лицом, не отражающим никаких эмоций. «Интересно, а что у него скрывается внутри? — подумал Клинок. — Может быть, ничего. А может быть, и Дама, подобно ему, Клинку, относится к тем людям, которые не готовятся к тому, что произойдет, а просто всегда готовы иметь дело с реальностью».
Матушка, как правило, любила повторять ему: «Когда-нибудь ты дождешься». — «Дождусь чего?» — «Вот как дождешься, тоща и увидишь». Он понимал, что действует ей на нервы таким своим поведением, но, с другой стороны, ей чем-то нравилось, что он так ведет себя.
Он глянул в зеркало заднего вида. Хаджриджа сидела, держа на коленях ту девушку и глядя в окно.
Он понял, что ничего не знает о ней, как это было с другими женщинами, которыми он всерьез увлекался, и на этот раз это было почему-то важно для него.
Луна стояла уже высоко, освещая призрачным светом долину. Грузовик и автобус проехали под мостом, по которому шла железная дорога из Сараева; рельсовый путь вскоре повернул и побежал вдоль автострады. Слева по камням скакала река из Вогоски, чтобы дальше впиться в полноводную Миляжку. Со всех сторон неровная линия гор выделялась на звездном небе.
В свете фар грузовика показался какой-то дорожный знак.
— По какой дороге ехать? — спросил Беган командира, притормаживая.
— Обе дороги ведут в Високо, — сообщил Хаджич Дохерти. — По главной автостраде легче ехать, но зато на второстепенной меньше шансов нарваться на пост.
— Значит, покидаем автостраду, — предложил Дохерти, глянув на часы. Шел четвертый час.
— О’кей, — согласился Хаджич. Он что-то сказал на своем языке водителю, и тот поехал по правой дороге.
Дорога бежала мимо небольших голых полей и втягивалась в туннели из хвойных деревьев. На протяжении нескольких миль следовали различные повороты, спуски и подъемы, пока внезапно дорога не выскочила к маленькому городку. И после череды крутых поворотов они пересекли железную дорогу и проехали мимо указателя, обозначавшего, что они въезжают в Семизовач.
Поначалу город казался вымершим, большинство домов были сожжены или взорваны, но, когда грузовик въехал на главную площадь, вдоль одной из ее сторон показалась шеренга военных автомобилей. Недалеко горела жаровня, вокруг стояли солдаты, обратив освещенные огнем лица к неожиданным визитерам.