Крис застыл на ходу, открыл рот, чтобы что-то сказать, и туг увидел своего друга, обмякшего на сиденье. Дохерти уже закрыл ему глаза, и теперь Дама выглядел странно умиротворенным, словно отыскал ответ на все свои вопросы.
— Скорбеть по нему будем позже, — раздался над ухом Криса голос Дохерти.
Крис кивнул.
— Прощай, дружище, — сказал он покойнику и отвернулся.
— Клинок, иди приведи Хаджриджу, — приказал Дохерти. — Как там дети? — спросил он у Криса.
— Хорошо, как и ожидалось. Даже лучше на самом деле.
— Тогда давай их перемещать. — Подойдя к заднему борту кузова грузовика, он вдруг понял, что и понятия не имеет о том, что находится внутри. Откинув борт, он обнаружил там кучу машинок для китайского бильярда.
— Господь всемогущий, — пробормотал Дохерти. Из всего того, что он увидел здесь со дня приземления в Сплите, это зрелище поразило его большего всего. Посреди средневековой войны кто-то разъезжает по стране — очевидно, по таким вот ресторанам, где только что довелось побывать, — и скупает или просто ворует машинки для китайского бильярда.
Внезапно его охватил гнев. Забравшись в кузов, он принялся развязывать веревки, которыми крепились машинки. Затем на землю полетела с грохотом одна, за ней другая. Вскоре у заднего борта на дороге образовалась куча, так что ему даже пришлось подать грузовик вперед.
Дохерти несколько секунд посидел в кабине, давая гневу остыть.
— С тобой все в порядке, босс? — через открытое окно спросил Клинок.
— Угу, — ответил Дохерти. «Увидеть бы Исабель, — подумал он. — Вот сейчас, в эту самую минуту».
Но это было невозможно, и он выбрался из кабины и стал помогать переносить детей из бронемашины в их новое временное убежище.
— А что будем делать с Дамой? — спросил Крис, когда они закончили эту работу.
— Поместим его в спальный мешок и положим вместе с детьми, — решил Дохерти. Он задумался, стоит ли дальше тащить с собой бронемашину. Ей требовалось два человека — штурман и водитель, а Крис и Клинок нужны ему были в кузове, при детях. Когда принялись обсуждать этот вопрос, Хаджриджа сказала, что она бы хотела повести бронемашину, вот только ей еще ничего до этого не доводилось водить, даже легковую машину...
К тому же эти нелепые буквы «ООН» могли только навредить. Любой, даже с единственной извилиной, не обманулся бы дольше чем на несколько секунд, а настоящие ооновцы могли счесть, что эта бронемашина приближается к ним с дурными намерениями.
Он решил оставить бронемашину вместе с грудой машинок для китайского бильярда. В кабине сломавшегося грузовика оставили и старика, который уснул там и умер во сне.
Клинок сел за руль, рядом с ним на сиденье устроились Хаджриджа и Дохерти, Крис забрался в кузов, и они снова тронулись в путь. Наступил поддень, ветер стих, и тяжелые массы медленно ползущих облаков скрыли солнце.
У перекрестка они оказались через час после визита туда Дохерти. Когда грузовик свернул на автостраду, все приготовили оружие, но среди строений никто не появился. Четверо покойников так и лежали на прежнем месте, а следов женщины или ребенка не было видно.
Дорога вскоре начала карабкаться вверх по огромному плато тонкой полоской между снежным морем и свинцовым небом. Навстречу попались два грузовика, прогрохотавших мимо, их водители смотрели строго вперед, опасаясь вступать в контакт даже взглядами.
Через час с лишним дорога, петляя, пошла вниз, к Ливно, и тут им попался первый контрольно-пропускной пункт, на котором распоряжались хорваты в форме регулярных воинских частей. Старший офицер проверил их ооновские документы, посмотрел на береты и принялся было обсуждать факт присутствия Хаджриджи, но, увидев детей в кузове, просветлел лицом и разрешил проезжать.
— Пока все хорошо, — сказал Клинок. — И мы уже на хорватской территории, не так ли?
— Похоже на то, — согласился Дохерти. Если бы не одна ошибка, они бы все теперь были живы.
Им оставалось одолеть еще один горный кряж, и дорога равномерно пошла вверх, оставляя внизу и слева огромное озеро. Характер пейзажа тоже стал меняться — даже под снегом эта земля казалась более бесплодной, с несколькими скрюченными деревцами и россыпями торчащих из-под снежного покрова заостренных камней.
— Это Герцеговина, — сообщила им Хадж-риджа. — И тут ничего нет, — добавила она. — Даже воды нет в этих скалах, понимаете?
«Известняковые земли, — понял Дохерти. — Места, где реки бегут под землей, а люди живут только по причинам, понятным им одним».