– Этим-то все и объясняется! – загадочно произнес Хайятт.
Лаура, разумеется, тотчас же попросила объяснить, что означают его слова.
– Кажется, нынче в моде пренебрегать джентльменами, которые имели неосторожность полюбить.
– Я не понимаю, о чем вы говорите, лорд Хайятт, – воскликнула Лаура.
– Неужели, мисс Харвуд? Не успел я выразить вам свои чувства, как вы стали дурно обращаться со мной!
Чувство обиды и несправедливости и образ коварных ног в одних чулках, крадущихся в комнату леди Деверу, все еще переполняли Лауру, и она холодно ответила:
– Ваш случай и случай мистера Медоуза не имеют ничего общего!
– Общее в обоих случаях то, что дамы незаслуженно дурно обращаются с джентльменами, которые испытывают к дамам далеко не поверхностные чувства.
– Незаслуженно? – воскликнула Лаура. – Честное слово, если то, что вы прокрались в комнату леди среди ночи в одних чулках, не заслуживает плохого обращения с моей стороны, что же, в таком случае, достойно порицания?
– У меня были не только чулки на ногах, если вы вспомните, и я не крался, а постучал к вам в дверь. Ничто иное как ваша непреклонность…
– Я говорю не о своей комнате, лорд Хайятт! – оборвала его Лаура
– А о чьей? – спросил он с неподдельным изумлением, но вскоре его осенило. – Вы имеете в виду комнату леди Деверу?
– Как? Вы посещаете будуары еще и других дам?
– Моему посещению леди Деверу была простая причина.
– Нет смысла стараться отмыть разными выдумками свои грехи, лорд Хайятт! Джентльмены наносят визит даме через парадный вход и со шляпой в руке. Если вы намерены выдумывать разные оправдания, я не хочу их слышать
– Обвиняемому обычно дается право на защиту, – заметил Хайятт. – Даже убийцам предоставляется это право. Я хуже убийцы, Лаура?
– Не могли бы мы оставить эту тему, – с раздражением попросила Лаура
Но Хайятт был достаточно умен, чтобы не возражать. Что ж! Если она не желает слушать, он заставит ее выслушать его признание окольным путем.
– Я делал все ради вас! – сказал он, не сомневаясь, что высказывание не сможет не возбудить ее интерес.
– В самом деле? Скажите на милость, а какую выгоду я извлекла из вашего ночного свидания с леди Деверу? Вы что, специально его подстроили, чтобы вас увидели и тем самым уберегли меня or ошибки принять ваше предложение' Не думайте обмануть меня вульгарной софистикой, лорд Хайятт!
– У нас с вами разговор о горшке, обзывающем чайник черным. Если это не софистика…
Любопытство Лауры достигло наивысшей степени, и она с нетерпением ожидала продолжения. Хайятт заметил, что поймал ее на крючок и замолчал. С трудом выдержав паузу, Лаура спросила
– Итак, зачем же вы тогда ходили к ней?
– Вам это не интересно. – сказал Хайятт. – Я не стану утомлять вас своими оправданиями.
– Я слышала, вы отдали леди Деверу ее портрет – сказала Лаура, бросая на Хайятта многозначительный взгляд. – Не сомневаюсь, это тоже было сделано ради моего благополучия
– Ну конечно1 – воскликнул Хайятт обрадованно. – Из-за этого я и заходил к ней! Сказать, что она может забирать свой портрет Я решил, вы правы! Только так можно отвязаться or нее! Тальман не зря считает, что она "неизбежная неприятность"1 Вы сами видели ее в Кастлфильде Я боялся за вас, Лаура.
– Это ваш обычный наряд – одни чулки на ногах? Разве вы всегда снимаете туфли, когда наносите визит даме?
– Только когда опасаюсь подслушивающих старых сплетниц… А кто меня видел? Мисс Кампбелл?
– Я узнала от мисс Тремур. Все в Кастлфильде слышали о вашем ночном визите, – добавила Лаура.
Она пыталась понять, говорит ли Хайятт правду. Как и остальные, она предполагала, что настойчивость леди Деверу одержала верх, и она добилась и Хайятта, и портрета. Но припоминая прошедшую неделю, Лаура должна была признать, что ни разу не видела их вместе.
– Ваше поведение подтвердило слух, если у кого-то еще и оставались сомнения, – сказал ей Хайятт.
– Не обвиняйте меня! Что еще вы могли от меня ожидать?
– Я надеялся, что девушка, на которой я собираюсь жениться, доверяет мне и, по крайней мере, выслушает рассказ о происшедшем в моем изложении.
– Так или иначе у вас не было искреннего желания жениться на мне, – сказала Лаура.
– Совершенно верно! Именно поэтому я и сделал вам предложение!
– Мы приехали, – сказала Лаура, потому что карета остановилась, их спор мог подождать.
Хайятт открыл дверцу, не дожидаясь услуги кучера. Он взглянул в сторону Пантеона и увидел трех франтов, в стельку пьяных.
– Вам лучше подождать в карете, – сказал он Лауре.
– Так вот он каков, Пантеон! – Лаура оглядела здание. Ее охватило страстное желание войти. Слишком уж много она слышала о Пантеоне, чтобы не желать взглянуть собственными глазами! В ее воображении он сиял очарованием сладкого запретного плода. Но лишь самые отчаянные леди переступали его порог, и Лаура слегка упрекала себя за то, что никогда не пыталась совершить какой-либо невероятный шаг. Может, Ливви права – тайные встречи с джентльменами, презрение к поклонникам, подобным Тальману, посещение Пантеона… – может, стоит поступать именно так?
– Мне хотелось бы посетить Пантеон, Хайятт, – сказала Лаура
Хайятт обратил внимание, что она по забывчивости опустила слово "лорд", которое беспокоило его весь вечер, и он не смог не заметить также выражение отчаянного желания на се лице.
– Пантеон – не подходящее место для леди. И кроме того, у вас нет маски и домино
– Я могу понадобиться Ливви, – попыталась ухватиться Лаура за любой, даже столь неубедительный, предлог.
Она с надеждой ожидала решения Хайятта. Он нахмурился.
– Я должна хоть разок взглянуть на Пантеон, – созналась Лаура в истинной причине своей настойчивости.
– Мисс Харвуд, беру на себя смелость заявить, что вы обманщица! Под вашей чопорной внешностью бьется сердце распутной женщины. Вы уже совершеннолетняя, и, если вы желаете войти в Пантеон, не имея даже маски, чтобы скрыть свою распущенность, я не могу помешать вам. Но если к вам пристанет компания расхлябанных повес, виноваты будете только вы сами, меня тогда не вмешивайте, я убегу, ведь я крайне недоброжелательно отношусь к подобным нескромным увеселениям, – сказал Хайятт, но его улыбка не оставляла сомнений, что он согласен провести Лауру в Пантеон и защитить ее от расхлябанных повес.
Хайятт удивленно наблюдал, как ее губы раскрылись в ответной смелой улыбке:
– Еще один грех будет не слишком уж заметен в вашем багаже, Хайятт, а обо мне не беспокойтесь! Будьте до конца рыцарем и проводите меня.
– Вот как мужчина из-за женщины теряет свою репутацию, мисс Харвуд, – пошутил Хайятт, беря ее под руку и направляясь к главному входу. – Джентльмен становится жертвой любой смазливой кокетки, соизволившей подмигнуть ему! Будьте осторожны, а то я однажды постучу в дверь вашего будуара поздней ночью, и на мне будут один чулки!
– Наверняка, вы можете подыскать кого-нибудь получше, нежели жеманную лицемерку вроде меня. В Пантеоне, говорят, полно женщин легкого поведения.
– Они моя обычная участь, – вежливо заметил Хайятт, – но каждому человеку хочется время от времени изменить жизнь.
– Я же шучу! – возмутилась Лаура серьезности, с которой ответил Хайятт, но Хайятт уже смеялся.
Он придержал дверь, пропуская Лауру, и она вошла в Пантеон. В вестибюле не было никого, кроме привратника и двух дам, у которых не хватило денег, чтобы заплатить за вход. Они хотели к кому-нибудь пристать, чтобы попасть в зал.
– Вам лучше остаться здесь, – сказал Хайятт. – Держитесь поближе к привратнику, пока я осмотрю залы.
– Я не могу остаться одна! – возразила Лаура, цепляясь за его рукав, так как в вестибюле появилось несколько подвыпивших мужчин, и они переводили оценивающие взгляды с девиц на Лауру.