Храпчук ухмыльнулся.
– Худо твое дело, Калистрат! То царю-батюшке служил, то к паршивому атаману перекинулся!
– Весна скоро, домой бы! – сказал Номоконов, думая о чем-то своем.
Хозяин отхлебнул чаю.
– С атаманом связался, скоро домой не попадешь!
Казак насторожился.
– С кем же мне связываться? Лазо теперь далеко!
– Поживем – увидим! – обнадеживающе произнес Храпчук. – Надолго вы к нам?
– Кто ее знает! – казак пожал плечами. – Говорят, в ваших лесах бандит какой-то объявился из матросов, людей забижает. Поймать его велено!
Казак значительно посмотрел на Храпчука, погладил бороду.
– Ну, лови! – засмеялся машинист. – Матрос теперь по тайге плавает, а она, как море, – широкая, раздольная... А может, его и ловить не надо. Вдруг он забижает тех, на кого ты с малых лет ворочал? Как думаешь, Каллистрат?
Номоконов начал собираться.
– Разговор нас с тобой большой, сразу все не разберешь, а меня, наверное, потеряли. Прощевай, хозяин! За чай и за топор спасибо.
– На доброе здоровье!
Машинист проводил казака до ворот.
– Заходи по-соседски, служба!
– Там видно будет! – уклончиво ответил бородач.
* * *
Пока Костя, вернувшись из школы, попил чаю, натаскал в избу дров, загнал корову в стайку и задал ей сена, на дворе окончательно стемнело. За станцией над горой показался месяц. Густо высыпали звезды. В поселке топились избы, над Заречьем вырос целый лес из дымных столбов.
В кухне, над обеденным столом, горела лампа. Было тихо. Отец после длительной поездки крепко спал, мать укладывала малышей. Костя прошел на цыпочках к книжной полке, взял стопу журналов «Жизнь» и сел под лампой. Не успел он открыть первый журнал, как в закрытый ставень постучали. Костя вздрогнул.
– Кто? – спросил он, придвигаясь к окну.
– Костя, выходи скорей!
Костя выскочил во двор, одеваясь на ходу. У ворот стоял Пронька.
– Бегом к Кузе! – сказал он. – Там узнаешь зачем. И Верке передай, а я за Индейцем слетаю да за Васюркой.
В избе у Зыковых стоял полумрак. Маленькая лампа светила тускло. Дядя Филя часто вывертывал фитиль, язычок пламени увеличивался, стекло покрывалось копотью, но проходила минута, и огонек снова уменьшался, фитиль потрескивал, должно быть, керосин был с водой.
– Все? – дядя Филя поднял над собой лампу, оглядел собравшихся.
– Все, да не все! – сказал Костя. – С нами Шурки давно нет, вот что плохо!
Дядя Филя вывернул фитиль побольше, ребята увидели его чисто выбритое лицо, с короткими торчащими усиками.
– По-моему, он здесь!
Ситцевая занавеска, натянутая между печкой и стеной, зашевелилась, из-за нее показался белокурый паренек. Все с шумом сорвались со своих мест, наперебой жали ему рука.
– Леди и джентльмены! – сказал Шурка. – Лидия Ивановна всем вам шлет привет и желает хорошо учиться!
Эдисон был в военной, как у дяди Фили, гимнастерке, в галифе цвета хаки (ребята еще раньше знали, что изобретатель выменял их у чехов на молоко) и в бурятских унтах с загнутыми носками. Широкий солдатский ремень охватил его ладную крепкую фигуру. Ремень скрипел и пах новой кожей.
– А винтовку тебе выдали? – не выдержал Индеец.
– У меня на вооружении карабин. – важно и вместе небрежно ответил Шурка. – Помнишь, когда нашего Ваню провожали, я такой же нес?
– Дай подержать! – попросил Ленька.
– Чудак рыбак! – солидно, как взрослый, ответил Шурка. – Я же в разведке, на показ, что ли, возьму с собой.
– Хватит, хватит! – успокаивал дядя Филя ребят. – Лясы точить нам некогда, хлопчики! Давайте Шурке помогать!..
А как помогать – солдат объяснил. Костя сейчас же пойдет на Гору. Если около станции или на путях его остановит патруль, то он скажет, что идет в контору узнать, когда и с каким поездом отправляться отцу в очередной рейс. Проходя мимо японского продовольственного склада, нужно приметить, сколько на ночь выставлено часовых. Вера должна отправиться в Теребиловку и постучать в крайнее окно дома, в котором была когда-то лавка купца Хайбуллина. Дом стоит на отшибе у самого берега. На стук выйдет мужчина Он закричит: «Чего стучишь в чужие окна?» Ему следует негромко ответить: «Тетя прислала сказать: гости будут в четыре часа, надо зажечь большую лампу».
– Кузьма Иванович пойдет...
– Один? – Кузя заерзал на скамейке.
– С Прошкой!
Им задача – побывать тоже на Горе, но у дома мясника Жердева. В будочке у ворот будет сидеть дядька в черном тулупе. Нужно постучаться к нему в дверь и спросить: «Дядя, можно погреться?» Ответ его надо хорошо запомнить. Он может сказать: «Самому тесно!» Или: «И без вас нас двое».