Кузя начал загибать пальцы на руках.
– Пленных немцев видели? Видели! Раз! Австрийцев– два! Сербов – это три! Китайская рота красногвардейцев с прииска на станцию приходила. Четыре! Пятые будут чехи – с осени прошлого года до поздней весны шли их эшелоны. Японцы сейчас у нас – вот вам шесть. Насмотрелись на них – аригато, спасибо! Теперь вот американцы, – Кузя загнул седьмой палец.
– А про мадьяров забыл? – подсказал Индеец, выплевывая американскую жвачку.
Кузя ухватился за восьмой палец.
– Правда! И мадьяров видели.
Остановившись, Кузя потер переносицу.
– А из какой страны они, эти мадьяры?
– Ясно, из какой! Из Мадьярии! – уверенно разъяснил Индеец. Ребята засмеялись. Костя надвинул ему на глаза картуз с поломанным козырьком.
– А вы разве Австро-Венгрию не проходили? Забыл уже? Оттуда они, мадьяры. Говорят, храбрые – прямо жуть!
На мосту встретили бледную после болезни Веру – она недавно поднялась с постели.
– Костя, тебя Тимофей Ефимович ищет и Леньку Индейца тоже!
* * *
Конфорка готовила для контрразведки список неблагонадежных железнодорожников. Писарь назвал Усатому день представления этого списка. Решено было Конфорку незаметно убрать. От Матроса в поселок пришел партизан. В Теребиловке, поблизости от дома, в котором жила Конфорка, приготовили квартиру для встречи с ней. Кравченко крепко задумался: как заманить туда купеческую дочь, чтобы не вызвать подозрений у контрразведки? Тут-то он и припомнил историю с белой шапочкой Веры Горяевой. «Пожалуй, вариант подходящий». Другие подпольщики одобрили его. Вот тогда и потребовались Костя с Индейцем...
Ленька должен был ждать, когда из дома с желтыми ставнями выйдет Конфорка. С утра он пошел в Теребиловку.
Как трудно все-таки ждать! Время не идет, а ползет. Ленька сидел на обрывистом берегу – улица глядела на реку, – побросал в воду камни, дважды прошелся по улице, на углу помог ребятишкам привязать консервную банку к хвосту собаки, а Конфорка все не выходила. Ленька присел на камень у дороги и смотрел на противоположный берег.
Вон Костя ходит с удочкой от моста до переката, он тоже выполняет назначенное дело, ему с той стороны все видно, и если что случится с Индейцем – сообщит отцу...
Но вот наконец-то хлопнула калитка, и Конфорка вышла с вязаным ридикюлем в руке.
Ленька смело пошел ей навстречу, снял с головы помятый картуз.
– Здравствуйте, тетенька!.
– Здравствуй! – Конфорка остановилась. – Что тебе?
– Я вас с утра дожидаюсь... Мамка давно мне говорит: «Ты бы сходил к той тетеньке, может, ей шапочка вот как нужна!».
Ленька провел сломанным козырьком по горлу.
– Какая шапочка? Что ты мелешь?
– А помните... тогда около моста вы у девочек спрашивали, чья белая шапочка с голубой лентой?..
– Постой-постой! – Конфорка оглядела Леньку. – Так это ты?
Она поспешно спрятала за спину ридикюль.
– Теперь я тебя узнала! Зачем ты тогда убежал?
– Фулиганство – и все! Ох, и попало мне от мамки, зачем чужую шапку принес!
Кошачьи глаза у Конфорки забегали.
– Где же та шапочка?
– Да дома у нас на гвозде висит! Я бы раньше ее отдал, да вас не шибко запомнил. А на днях мы в Теребиловку переехали, я увидел вас на этой улице и дом ваш знаю.
– Какой ты славный мальчуган! – нагнулась к Леньке слащаво-ласковая Конфорка. – Где же ты живешь?
– А вот, совсем близко! – Ленька указал на маленькую избушку с покосившимися воротами. – Мы с мамкой снимаем комнату у кочегара водокачки.
– Пойдем к твоей маме! – заторопилась Конфорка.
Она прекрасно понимала: стоит найти белую шапочку с голубой лентой, и контрразведка узнает, кто связан с подпольщиками, с партизанским отрядом.
В полутемных сенях избушки кто-то схватил Конфорку за руки и заломил их назад. Не успела она крикнуть, как в рот ее затолкали тряпку, а руки стянули ремнем. В таком виде и ввели ее в комнату с оконцем во двор.
– Садитесь! – сказал сухощавый мужчина. И лицо и голос его показались Конфорке знакомыми. У дверей стоял здоровяк в кондукторском форменном казакине. Сухощавый раскрыл ридикюль, вытащил список и прочитал его. Конфорка ерзнула, вспомнила: это стрелочник Капустин, когда-то он служил в батраках у ее отца... Его искали осенью. Он задержал на разъезде первый эшелон белочехов. Как бы угадывая ее мысли, Капустин сказал:
– А я вас тоже узнал – по бородавке на правой щеке. Тогда вы совсем были девчонкой...
Конфорка попыталась подняться, но человек в казакине крепко держал ее за плечи. Сухопарый вдруг вскипел: