У некоторых колоний довольно быстро слабели связи с метрополией, другие, напротив, — много веков спустя после основания — не только помнили свою родину-метрополию, но и прибегали к помощи последней в трудные моменты жизни.
Все сказанное выше вообще о греческих колониях относится в полной мере и к греческим колониям северного Причерноморья. Здесь также — задолго до основания колоний — к берегам Черного моря проникали отдельные предприимчивые купцы-мореходы, искатели удачи, нередко совмещавшие свою коммерческую деятельность с пиратством. Такие экспедиции из бассейна Эгейского моря к северному побережью Черного моря происходили уже в середине II тысячелетня до н. э., когда в Греции еще процветала эгейская (крито-микенская) культура, предшествовавшая античной эллинской цивилизации.
Следы древнейших связей с эгейским миром установлены памятниками материальной культуры северо-западной части Причерноморья. Благодаря раскопкам, производившимся советскими украинскими археологами, около селения Усатово (близ Одессы) в вещественных остатках поселения эпохи бронзы и в могильнике выявлены некоторые элементы крито-микенской культуры.10 Они могут быть объяснены как результат морских сношений агейцев с населением берегов Черного моря.
Смутное отражение древнего периода еще доколонизационных связей Эгейского бассейна с северным Причерноморьем сохранилось в предании об ежегодном принесении начатков хлеба, т. е. первых пшеничных колосьев, в виде священного дара (άπαρχαί) Аполлону от гипербореев на остров Делос.11
Эти сношения, повидимому, осуществлялись, главным образом, карийцами.12 Карийцы, пользовавшиеся широкой известностью в древнем мире как морской народ, жили во II тысячелетии до н. э. почти на всех островах Эгейского моря. Бесстрашные мореходы, бороздившие моря во всех направлениях, карийцы нередко наводили ужас на приморские области своими разбойничьими набегами. С карийцами вел борьбу легендарный царь Минос, прославленный владыка Крита. Что карийцы проникали в Черное море, подтверждают античные литературные источники. Известно, например, что в античную эпоху, когда на западном побережье Черного моря существовали греческие города-колонии, один из населенных пунктов этого побережья носил название «гавани Карийцев», а прилегающая к нему местность называлась Карией.13
Из древней литературной традиции, дошедшей до нас через римского писателя Плиния Старшего, мы также знаем, что низовьями реки Танаис (теперь Дон) владели карийцы, прежде чем туда проникли греки.14 Стало быть, карийцы не только поддерживали связь с Причерноморьем, но кое-где имели и свои морские базы. Греческие купцы-мореходы позднее, начиная с VII в. до н. э., следовали по проложенным карийцами путям. Весьма популярные у древних греков легенды об аргонавтах, храбрых мореплавателях, которые в поисках золотого бараньего руна достигли Колхиды (Кавказ), а по некоторым вариантам легенды — даже Танаиса (Дон),15 отражают в мифической, разукрашенной фантазией, сказочной форме реальные сношения эгейцев с причерноморскими областями. Следствием этих доколонизационных сношений явились и отраженные в творениях Гомера сведения о народе Гиппомолгов и Глактофагов — доителях кобылиц и млекоедах,16 — живших севернее Дуная, в которых с полным основанием можно видеть кочевников причерноморских степей.
В какой мере опыт древнейших морских сношений с северным Причерноморьем был использован потом греческими, и прежде всего ионийскими, купцами-мореходами, когда последние распространили свою торговлю до Причерноморья, — неизвестно. Все же можно полагать, что некоторый запас общих сведений о северном Причерноморье был получен ионийцами от своих предшественников, тем более, что ионийские греки в Малой Азии находились в тесном общении с карийцами.
Различного рода предметы греческого художественного ремесла, главным образом расписные глиняные сосуды, найденные на Керченском полуострове, в Донбассе и др. местах, свидетельствуют о самой ранней поре проникновения древних греков в районы северо-восточного Причерноморья с торговыми целями.17 На рис. 1 показан расписной кувшин, найденный в скифской могиле на Темир-горе (близ Керчи). Кувшин принадлежит к группе так называемой родосско-ионийской керамики (он изготовлен, вероятно, на о-ве Родосе) и относится к середине VII в. до н. э., т. е. к тому времени, когда греческих городов-колоний в районе Керченского пролива еще не существовало. Это был период первых случайных заездов греческих купцов-мореходов.