Меня раздирало на части. Больше всего сейчас хотелось убежать и скрыться от чужих глаз, потому что больно, потому что надо принять судьбоносное решение, потому что гордость кричит об одном, а сердце о другом. И другие коллеги, что выходили на крыльцо, поглядывают на меня, а я в слезах и этот поток уже не спишешь на дождь.
— Я Марину привез. С Вероникой Павловной, — тихо сказал Слава.
— Что?! — вырвалось у меня. — Зачем?!
— Ты из-за меня удрала, разорвав все связи. Марина мне в панике позвонила, когда не смогла дозвониться до тебя. Мы встретились, и я… Я рассказал им, что я мудак. Твоя подруга дала мне по морде…
Славка рассказывал, а я смотрела на него и в каждом жесте, движении, взгляде видела его раскаяние. Или хотела видеть?
— Марина сказала: «Готова поспорить, что Вика не стала опускаться до рукоприкладства, а я не настолько гордая. Каждый должен получить по заслугам».
Я не вольно улыбнулась, и Славка вдруг тоже, да так, что у меня в груди окончательно треснул лед.
— Они у тебя славные, настоящие. Садись в машину, Вик. Там Марина и Вероника Павловна. Еще теплый плед, термос с горячим шоколадом и несколько свежайших бриошей. Водитель отвезет тебя в гостиницу.
Я судорожно сжала букет.
— Вик, пожалуйста! — он протянул руку.
Я смотрела на нее, не в силах уйти. Но и сдаться не могла, потому что во второй раз пережить все, что вынесла, не смогу. Не знаю, чем бы все закончилось, если бы позади Славы из уже хорошо знакомой мне машины не высунулась Маринка.
Она махнула рукой, и я, позабыв обо всем, зашагала к подруге.
— У, коза-дереза! — осыпала меня нежностями подруга. — До седин нас довести решила, да?!
— Прости, — только и смогла произнести я, разрыдавшись.
Мы стали обниматься. В итоге намочила ей кофту, испачкала щеку черными потеками туши. Когда увидела, что натворила, сама испугалась.
— Блин! И это я! Такая?! — спохватилась.
— Да-да! С черными разводами как у панды, гордая и неприступная! Как увидели тебя, сразу прониклись твоими переживаниями… — болтая, подруга накинула на меня плед (надеюсь, не из шерсти викуньи), из термоса налила горячего какао и ближе пододвинули корзинку со сдобой.
Вмиг настроение переменилось, и в голове стало блаженно пусто. Какао я выпила почти сразу, а от бриоши отломила небольшой кусочек, да и тот погиб, раздавленный в моих пальцах. Зато Маринка радостно болтали, делились новостями, счастливыми эмоциями, и я рядом с ней тоже оживала.
Водитель доставил нас к гостинице минут за двадцать. К машине подскочил высоченный швейцар с огромным черным зонтом. А я, запутавшаяся в теплом пледе, чуть не упала ему под ноги. На лице мужчины не дрогнул ни один мускул. Он спокойно помог мне выпутаться и подал руку, чтобы странная клиентка уж точно добралась до дверей.
Водитель сопровождал меня до самого гостиничного номера — нас никто не остановил и не уточнил, куда конкретно мы движемся. Оставив меня у порога, он негромко уточнил:
— У номера неограниченный кредит, меню внутри.
— Спасибо, — коротко ответила я.
Подняв руку, я поняла, что не могу постучать. Так стыдно. Ладно Маринка, она своя, почти родная душа, а Вероника Павловна… Ведь ни словечка не передала, просто сбежала и пропала… Зато Маринка смело толкнула дверь и крикнула:
— А вот и мы! Нашлась пропажа!
— Наконец-то! Нашлась пропажа! Мокрая, грязная и с растекшейся тушью! Заходи скорее! — именно такими словами меня поприветствовала Вероника Павловна и как близкий человек, засуетилась вокруг меня.
Я попала в самый настоящий водоворот тепла, любви и поддержки — Маринка и Вероника Павловна обнимали меня, тормошили, вытряхивали из мокрой одежды и пытались натянуть на меня что-то другое. Лютик радостно тявкал, где-то на заднем фоне играла музыка, и я окончательно оттаяла. По крайней мере, слезы полились градом, как будто внутри меня резко поднялась температура и кусок льда, заменивший мне сердце, стал водой.
— Вот и правильно, пореви, — покивала Вероника Павловна. — А мы с тобой. Только теперь уж от радости! — И тоже всхлипнула. Лютик, увидев, что хозяйка в печали, залез к ней на колени и принялся облизывать руки.
Лишь потом, когда зашла в ванную, чтобы умыться, заметила, что на меня задом наперед напялено чье-то кашемировое платье, а на ногах красуются кислотно-зеленые шерстяные носки.