— Что именно?
— Про мое назначение! — гордо вещает Кормакова. — Буду помощницей нашего аудитора!
— Очень рада за тебя, — неискренне отвечаю, перепроверяя цифры в столбцах. Что-то не сходится, но я никак не могу понять, что именно. А радио, которое так беспардонно ворвалось ко мне в разгар рабочего дня, сильно отвлекает.
— Мы теперь с тобой соседки будем.
— Чего?! — вот тут я не могу остаться равнодушной. Мало мне первого поручения, так оказывается, эти пару месяцев она рядом будет?
— Да, — радостно подмигивает она мне. — Матвею выделили кабинет по соседству с кабинетом твоего Косарина.
— Но там переговорная, — возражаю я.
— Так она же разделена. Вот в малой комнате мне поставили стол, а Матвей-то будет уже во второй комнате заседать.
— Матвей?
— Ну да, — терпеливо объясняет Валентина. — Матвей Сергеевич Волошин. Аудитор наш.
— Ты его уже по имени кличешь? — уточняю я.
— Ну это так, между собой, — многозначительно тянет гостья. — Г оворят, он такой красавчик…
На ее лице мечтательное выражение, а мне плакать хочется. С таким настроем Валя сегодня же накосячит, а разгребать отправят меня.
— Валь, ты бы на работу настроилась. Он ведь всего на месяц. Да и если он классный такой, наверняка уже занят, — пытаюсь спустить с небес на землю юную деву.
— Злая ты, — фыркает она и уходит, хлопнув дверью.
Класс! Я еще и виновата оказалась. Вот ведь. курица!
Остаток дня проходит тихо — обычная текучка, которой хоть и много, но ничего необычного. И когда до конца рабочего дня остается полчаса и я уже верю, что сегодня меня обошла стороной кара небесная, ко мне врывается Валя. Вся в слезах. И пытается что-то сказать.
— Садись, — вздыхаю и иду наливать ей воды. Та благодарно кивает и залпом выпивает.
— Еще?
Девушка мотает головой.
— Все пропало, — гундосит она.
— Прямо-таки все?
— Начальник мой попросил подготовить подборку договоров за прошлый год!
И?
— И я пошла в архив!
— И?
— И там оказалось, что часть документов изъята! — Валя переходит на ультразвук и снова начинает рыдать.
Молча наливаю второй стакан воды и даю ей. Она снова выпивает залпом. Надо же, даже не вдохнула ни разу.
— Так в чем проблема? — спрашиваю ее. — Наверное, бухгалтерия забрала для своих отчетов. Позвони им.
— Они уже ушли, а Матвей просит срочно и сегодня, — хнычет она.
У меня прям гора с плеч. Я-то думала, что она как минимум своему шефу что — то криминальное подсунула, а тут…
— Значит, так и скажи, как есть.
— Ты не понимаешь, — упрямится она. — Он поймет, что я ни на что не способна, и откажется со мной работать!
— Да с чего ты взяла?
— Потому что слышала, как твой Косарин говорил ему, что если вдруг помощница не будет удовлетворять его требованиям, то он найдет другую.
«И я даже знаю какую», — с тоской думаю я.
— Валь, а может, тебе и не надо там оставаться? Посмотри, сколько нервов из-за такой ерунды, — осторожно говорю.
Она бросает на меня такой взгляд, словно я ей жабу предложила съесть.
— Совсем из ума выжила? — резко спрашивает, тут же прекращая ныть. — Ты его хоть видела?
— Нет, — честно признаюсь. Да и когда? Я и на обед-то сегодня не успела сходить из-за этого отчета, будь он неладен.
— Вот! — победно восклицает она. — Поэтому так и говоришь. Видела бы ты его, Натуль! Такой мужчина.
Вздыхаю и мысленно желаю самой себе терпения, терпения и еще раз терпения. Судя по всему, моей проблемой станут в первую очередь не косяки Вали, а ее нервные срывы по каждому поводу.
— А от меня-то ты чего сейчас хочешь?
— Так может, ты сможешь найти отчеты? — жалобно спрашивает она.
— С чего бы?
— Ну, ты ведь работала в бухгалтерии какое-то время. Да и сейчас частенько заглядываешь по делу. Может, они тебе по дружбе отдадут, а?
Смотрю на часы — пятнадцать минут до конца рабочего дня. Зная нашу бухгалтерию, я бы туда в это время даже под страхом смертной казни не сунулась. Наш главбух — женщина грозная. В части длительности рабочего дня соблюдает Трудовой кодекс до последней буквы. Особенно летом.
— Нет, Валь. Я не самоубийца. Тамара Ильинична меня вместо ужина съест. А мне еще жить хочется.
— Жалко, — вздыхает Валентина и покидает кабинет.
С одной стороны, мне жаль ее, а с другой — бросаю тоскливый взгляд на договор, который надо доделать, и жаль мне становится уже себя. В конце концов, я же не супермен, чтобы спасать всех. Тем более от надуманных страхов.
Еще полтора часа исправно вношу изменения в типовой договор в соответствии с требованиями Василия Николаевича. И к моменту, когда, наконец, заканчиваю, в глазах уже начинают двоиться цифры и буквы. Распечатав и уложив по папкам документы на завтра, удовлетворенно собираюсь домой. По дороге пишу смс Светке, которая уже раз пять названивала спросить, когда же я вернусь. Вообще у нас в офисе мало кто засиживается после работы. Тем более сейчас — в июне. Поэтому я почти полностью сосредоточена на экране смартфоне. И, как оказывается, зря. Потому что на третьем слове врезаюсь в кого-то.