Остановившись перед дверью, я собралась с духом и открыла ту без стука. Офис — а если начистоту, то это была небольшая коморка два на два, — встретил ярким светом ламп, что сильно контрастировало с приглушённым освещением зала.
Только завидев нарушителя, администраторша недовольно обратилась со словами:
— Боже мой… ну что ещё?
— Хочу уволиться, — твердо заявила я.
Администратор оторвалась от дел и одарила меня удивлённым взглядом, в котором скрылось незаметное возмущение.
— Почему же это?
— Вы уволили Ксюшу! Если уходит она, ухожу и я!
— Что за детский сад, Леся… Я всегда говорила: дружбу оставляйте за пределами работы. Как только вы входите в заведение, вы, прежде всего, официанты. Ваша дружба остаётся на пятом, а то и на десятом месте.
Интересное мнение.
— А эмоции?
— Что эмоции?
— Эмоции тоже нужно оставлять за стенами заведения?
Администраторша прищурилась.
— К чему это ты клонишь, дорогуша?
— К тому, что вы уволили Ксюшу на эмоциях.
Глубоко вздохнув, изо всех сил пытаясь сдержаться, женщина развернулась ко мне всем туловищем.
— Послушай, дорогая, если ты решила устроить бунт, так уж и быть: я уволю тебя, но только завтра.
— Так не пойдёт, — твёрдо отрезала я.
— А мне всё равно, что пойдёт, а что не пойдёт! — женщина начинала злиться. — По закону ты обязана отработать две недели. Скажи спасибо, что разрешаю тебе уволиться завтра!
Наталья Алексеевна отвернулась к столу и продолжила заполнение бумаг. Напоследок она махнула рукой, как бы намекая, что я могу быть свободна.
Сдерживаться дальше я не могла. Сняв фартук прямо в кабинете, швырнула его на стол, развернулась и гордо вышла наружу, даже не закрыв за собой. Наверное, мне стоило бы озаботиться о своём поведении, но в тот момент моё поведение волновало меня меньше всего. В моменты крайнего раздражения я частенько забываю, что такое манеры.
Но…
Не успела я сделать и пары шагов, как вдруг наткнулась на компанию из нескольких мужчин: была на столько увлечена собственными мыслями, что даже не заметила, как чуть не сбила одного из них с ног.
— Простите, — попыталась извиниться.
Стоящий ко мне спиной мужчина развернулся.
И тут я замерла…
Не знаю, что на меня нашло, но ещё никогда в жизни я не видела таких идеальных черт лица. Смазливый мальчик с обложки модного журнала — первое, что тогда пришло в голову. Сначала было восхищение, а затем неприязнь. Ну как можно быть таким смазливым и идеальным? Это же неправильно! Даже борода идеальная. Даже тёмная укладка на голове лежит идеально. Это просто верх ненормальности!
Почему-то показалось, что он осмотрел меня оценивающе. Прошелся с головы до ног и обратно.
— Это вы меня простите, — наконец ответил мужчина.
Улыбнулся.
Я размякла. Даже улыбка идеальная. Такой улыбкой только плавить глупых девочек. Глупых? Так! Стоп! Это точно не про меня! Я не поддамся!
Состроив недовольную мину, тут же попыталась сохранить достоинство.
— Позволите пройти? — недовольно ответила я, указывая в сторону зала.
Как бы не замечая моего вопроса, он спросил:
— Вы здесь работаете?
— Я…
Не успела я уйти в отрицание, как вдруг из-за спины послышалось доброжелательное:
— Конечно она здесь работает.
Я обернулась. Честно признаться, никогда не видела Наталью Алексеевну такой дружелюбной. Администраторша прямо-таки сияла обходительностью.
Я закрыла глаза, понимая, что так просто мне не отделаться.
Глава 2. Подруга не в себе
— Да что с вами такое? — процедила сквозь зубы я. Администраторша никак не могла меня отпустить: прихватила за талию и держала так, словно мы с ней были лучшими подружками.
Женщина пододвинулась ближе и прошептала на ухо:
— Ты хоть представляешь, кто это?
Сразу же отодвинулась и улыбнулась мужчинам с таким видом, словно ничего не произошло. Самая, блин, естественная улыбка на свете.
Ага…
И пока Анечка занималась гостями, показывая тем незабронированные столики, мы с Алексеевной продолжали стоять на проходе, наблюдая за группой новоприбывших мужчин. Администратор наблюдала потому что видела в них какую-то ценность, а я — потому что снова оказалась окутана какими-то чарами — оторваться от этих красавцев было просто невозможно. Каждый из них даже со спины выглядел как идеал женских фантазий.