Его доверие мне приятно… Но, с другой стороны, неизъяснимо расстраивает ощущение, что после загадочного звонка от блондинки между мной и Царевичевым словно стена выросла. Он ходит мрачный, смотрит зверем. А при этом всю неделю фактически игнорирует меня.
В итоге я пытаюсь радоваться строго служебным границам общения, но получается так себе. Обманывать саму себя — обычно бесполезное занятие.
После моей внезапной смены деятельности управляющий никак не проявлял себя, а в эту субботу вдруг решил позвонить. Причем именно тогда, когда я начала думать, что с нынешней зарплатой можно наконец отказаться от ночных смен по выходным.
— Ну так что, Катерина? — напоминает Горыныч, когда пауза затягивается.
— Не планирую, Олег Данилович, — осторожно отвечаю я.
Ночная работа напрягает меня гораздо больше, чем дневная. По выходным в ресторанном комплексе работает ночной клуб, а это всегда означает прорву нетрезвых клиентов, утомительное море чужого веселья и гудящие от непрерывной беготни в толпе ноги.
— Слушай, у нас сегодня сразу две официантки, как назло, приболели. Одна с температурой свалилась, а другая ногу подвернула, ходить не может. Катерин, выручай, а?
— Ну…
— Давай так. Ты сегодня выходишь на одну смену, а расчет будет, как за две.
— Олег Данилович…
— Три, Катерина, — перебивает Горыныч, и я понимаю, что у него действительно аврал. — Расчет как за три и можешь все чаевые оставить себе без процента бармену.
Расчет за три смены — это аренда нашего жилья за один месяц. Серьезный довод. Так что привычка к постоянной экономии не позволяет мне его проигнорировать. Мало ли, что ждёт впереди, а мне надо о Насте заботиться. Тем более, всего одну смену отработать, ерунда вообще.
— Ладно, я подменю девчонок.
— Не вздумай опоздать, — по обыкновению «любезно» прощается Горыныч и бросает трубку.
Моя ночная смена начинается в полночь.
Басы из колонок отбивают гулкие ритмы популярных треков. Пахнет дорогими женскими духами, дымом и закусками к расслабляющим напиткам. Привычно лавирую с подносом между веселящимися клиентами и ловко уклоняюсь от самых буйных. Танцпол вообще обхожу стороной по дуге — там безумствует людское месиво с хаотичными взмахами множества рук.
Людка тоже здесь. Она обслуживает вип-зону, а я бегаю по всему залу ночного клуба, непрерывно разнося напитки, закуски и убирая грязную посуду. Передышек у нас почти нет — так, буквально по пять-десять минут каждые два часа, чтобы отлучиться в туалет или умыться холодной водой, освежая вспотевшее лицо.
— Слушай, — говорит она на очередной пятиминутке, — а почему бы тебе не намекнуть Артёму Александровичу о готовности работать няней на полную ставку? Это ведь, знаешь ли, офигенно удобная работа на дому… И куда лучше, чем в нашем аду заживо вариться.
— На дому за Костей другая няня смотрит.
— Ну и что? Как смотрит, так и пересмотрит, — Людка сдувает с потного лба прилипшую прядь волос и кисло смотрит на танцпол. — Эх, вот бы оттянуться со всеми вместо того, чтобы чужое пойло таскать… тарелки-шмарелки всякие мыть… пепельницы вонючие протирать… Не жизнь, а жестянка… Ух ты, Кать! — вдруг перебивает она саму себя. — Глянь, какой красавчик к бару подошёл. В зелёной рубашке. Пойти, что ли, обслужить его…
Я мельком смотрю в ту же сторону, что и Людка, но понять, кем она восторгается, не могу. Возле бара толчея — и в основном из множества обращённых к нам спин. А зелёных рубашек там несколько, причем самых разных оттенков.
Пожав плечами, смотрю на часы. Пятиминутка на исходе.
— Я пойду, Люд. Работать надо.
— Так, — подруга энергично встряхивает локонами и распрямляет спину, — а я на разведку.
— Куда, к зелёному? На тебе же вип-зона!
— Слушай, давай махнемся, а? Я пока в общем зале поработаю, а ты вместо меня мажорчиков обслужишь. Там сегодня реально негусто с клиентами.
— Ну, если тебе так хочется…
Просияв, Людка направляется к барной стойке, а я поднимаюсь на верхний полуэтаж с обзорной площадкой. Там почти никого нет, но это временно, пока вип-клиенты развлекаются на танцполе. Кое-кто из них возвращается, требует каких-нибудь напитков смочить пересохшее горло или разваливается на диванчике, высокомерно поглядывая на толпу в общем зале.
В какой-то момент возникает странное ощущение. Неприятно зудящее… назойливое… словно кто-то сверлит меня недобрым взглядом. Но оно быстро исчезает. Впрочем, мало ли тех, кто может так смотреть? Клиентов, недовольных скоростью обслуживания, сегодня предостаточно. Я-то отрабатываю смену сразу за двоих.
Спускаюсь вниз, чтобы унести очередную порцию грязных бокалов. Людка вертится вокруг своего «зелёного». Она похожа на бабочку, нашедшую в цветке целый склад нектара. Постоянно улетает с заказами прочь, но всё время возвращается на то же место.
Не глядя, я протискиваюсь мимо них с подносом.
— Вот это встреча! — вдруг говорит «зелёный». — Ты что здесь делаешь?
На секунду мне кажется, что он меня с кем-то путает. Оборачиваюсь… и вижу развалившегося на барном стуле Боярку в светло-зелёной рубашке. Он почему-то хмурится, рассматривая мою форму официантки.
— Вы знакомы? — спрашивает Людка. — Кать, и когда ты только успела?
— Ну как тебе сказать, Людочка… официально мы не знакомились, — хмыкает он и прямо со стула отвешивает нам шутовской поклон: — Бояров Василий, очень приятно! Катя, можно тебя на минутку?
Он спрыгивает с барного стула и тянет меня в сторону. Я настороженно высвобождаю руку.
— Что?
— Царевичев в курсе, что ты работаешь по ночам?
— Откуда мне знать, в курсе или нет, — пожимаю плечами. — Я ему не докладывала. И потом, какое ему дело?
— Ну да, ну да… — Боярка криво усмехается. — Думаю, кому-то нехило влетит.
— Мне? — теряюсь я. — Но что я такого сделала?
— Да не тебе, глупышка. Данилычу вашему, которого вы все обзываете за спиной Горынычем. Не смотри так испуганно, я много чего знаю.
— Вы намекаете на то, что…
— Шла бы ты домой, Катюша, — морщится Боярка. — Я себя, конечно, странно чувствую в роли моралиста, но тебе реально тут не место. Все эти бухие похотливые рожи вокруг… Царевич меня прибьет, если узнает, что я тебя видел и ничего не сделал. Он и так чуть отбивную из меня не сделал на прошлой неделе.
— Слушайте, я не понимаю, почему мне нельзя тут работать.
— А тебе и не надо понимать, пока один идиот в своей жизни не разберётся. Так что давай, давай, собирай вещички и на выход. Я провожу.
— И не подумаю! — меня охватывает возмущение наглым вмешательством в мою жизнь. — Смена почти закончилась, всего час остался. Если я уйду, то Олег Данилович ничего не выплатит. Ещё и отштрафует!
— Катька! — окликает Людка и машет руками поверх голов. — Там наверху заказы накопились!
— Иду! — киваю я и говорю настырному Боярке: — Мне нужно работать.
Он провожает меня задумчивым взглядом. А когда я поднимаюсь на полуэтаж вип-зоны, в его руке уже светится мобильник. У меня мелькает мысль, что Боярка звонит моему боссу, но я не могу принять ее всерьез. Что такого, если я подрабатываю в клубе по ночам? Бред какой-то.
Весь остаток смены «зелёная рубашка» мелькает неподалеку от меня, куда бы я ни пошла. И это начинает подбешивать. С чего вдруг Боярка решил заделаться моей нянькой?
Мне срочно нужна Людка, чтобы переключить его внимание на что-то более нормальное.
— Люд!
— Чего? — она приостанавливается с подносом.
— Можешь отвлечь Боярова? А то он все глаза мне уже обмозолил.
— Я-то могу, — кисло отвечает Людка, — но нафига? Ещё один симпатичный мужик при деньгах вертится возле тебя. Ты их привораживаешь, что ли?
— Да ну тебя. Бояров из-за нашего босса старается. Он почему-то решил, что тот будет против моей ночной смены.
Людкины брови удивленно взлетают вверх.