— Так… э-э… — Людка выразительно откашливается. — Артём Александрович, приятного дня вам. Пойду работать.
— Спасибо, Люда, — на удивление доброжелательно кивает Царевичев.
Уходя, подруга многозначительно поднимает брови, и я буквально слышу ее мысленный голос: «Ого, надо же! Босс откуда-то знает мое имя. Ты положительно влияешь на него, Катька!».
— Какой кофе ты предпочитаешь? — небрежно интересуется Царевичев.
Вот что меня реально поражает в нем, так это непреклонная уверенность в том, что любое его предложение — это свершившийся факт согласия. Причем не вырванного принудительно, а само собой разумеющегося и добровольного. И парадокс в том, что даже если изначально ничего такого не планируешь, то после его слов, произнесенных низким уверенным голосом, почему-то и возражать не хочется. Только кивать и топать в указанном направлении.
Да уж. Босс — такой босс.
— Капучино, — говорю я после маленькой паузы. — С пенкой.
— Сейчас всё будет. Идём.
Когда я делаю движение в сторону детского бара, Царевичев прикасается к моей спине и разворачивает в сторону выхода.
— В мой кабинет, — как бы невзначай сообщает он, но под бархатом его голоса чувствуется настойчивое давление.
У меня ускоряется пульс. Само слово «кабинет» теперь ассоциируется с последней нашей встречей там. С квадратными шоколадками… кофейным столиком… и мучительно сладкой близостью его губ, которые так и не поцеловали меня.
Туда ни в коем случае нельзя идти. Это я четко понимаю. У Царевичева какое-то странное настроение. Да и руку он с моей спины так и не убрал. Жар от его широкой пятерни чувствуется на талии, словно огненное клеймо.
Как бы его отвлечь?
— Артём Александрович, — говорю я со вздохом, — если вы не возражаете, я бы перекусила чего-нибудь. Дома у меня аппетита не было, а сейчас появился.
— Без проблем, — откликается босс. — Составлю тебе компанию. Я тоже… голоден.
Он произносит это слово так, будто речь идёт совсем не о еде. Идёт рядом, никак не убирая свою руку с моей спины, и боковым зрением я то и дело ловлю горячий взгляд.
Набравшись мужества, хватаю его ладонь. Отвожу прочь и сообщаю:
— Обычно я завтракаю в столовой для сотрудников… Вы уверены, что вам это удобно?
— Мы можем взять столик в вип-зоне, — пожимает плечами Царевичев, понимающе усмехнувшись в ответ на мои действия.
— Мне там будет некомфортно. Может, вы позавтракаете там, а я пойду в столовую?
— Ну зачем же? — в глазах босса зажигаются насмешливые огоньки. — Пожалуй, я всё же рискну и пойду с тобой. До вип-зоны далеко, столовая рядом… А я очень, очень голоден. Ещё немного, и тебя начну есть.
Похоже, мои попытки спровадить его восвояси только забавляют Царевичева, раз он так шутит. Смирившись с его присутствием, я ускоряю шаг, и мы вместе входим в столовую.
По утрам народу тут почти нет. Только несколько официанток забежало второпях попить кофе и посплетничать перед дневной сменой. При виде босса они резко перестают шушукаться. У двоих удивлённо приоткрываются рты, а у третьей растворимый кофе капает на пол из накренившегося стаканчика.
— Доброе утро… Артём Александрович! — практически хором лепечут они.
— Доброе утро, дамы, — любезно здоровается Царевичев и подходит к столу возле окна. Там у нас всегда стоит электрочайник и упаковки с дешёвым печеньем для сотрудников. — Чем угостите голодное начальство?
Я хмуро смотрю, как он изучает содержимое упаковок в окружении консультирующих его и хихикающих официанток. И понимаю, что Людка была права.
Он тоже бабник. Только никакой не бывший.
— М-да… — говорит он, вертя в руках банку растворимого кофе с недовольной гримасой. — Здесь не самый лучший выбор напитков.
— Ну так кофемашины у нас нет, Артём Александрович, — строит ему глазки одна из официанток. — О натуральном кофе мы можем только мечтать!
— Мы Олега Даниловича просили купить, — жалуется другая, — а он считает это… как же он говорил… нецелесообразным, вот!
— Артём Александрович, — кокетничает третья, — может быть, вы как-нибудь повлияете на проблему?
Босс с усмешкой оглядывает их, потом смотрит на меня и достает мобильный.
— Олег Данилыч, на месте? Организуй мне завтрак на двоих с кофе и пришли кого-нибудь с ним в столовую… Да, в столовую, ты не ослышался. Для сотрудников… И вот ещё что. Распорядись, чтобы кофеварку сюда купили. Нормальную. Кстати, ты в курсе, что местное печенье на вкус как картон? Все, давай. Жду завтрак.
Как только он завершает разговор, официантки в буквальном смысле начинают пищать от восторга. Я понимаю, что надо бы порадоваться вместе со всеми, ведь действительно кофе здесь отвратительный и ни разу не бодрящий.
Но… при виде влюбленно глазеющих на Царевичева девушек я чувствую что угодно, только не радость.
Завтрак приносят в течение минуты с волшебной быстротой. Я уже жалею, что пришла в столовую, потому что под завистливыми взглядами бывших коллег приходиться не есть, а скорее давиться едой. И горячие круассаны от нашего шеф-повара кажутся безвкусными.
Зато мой босс отсутствием аппетита не страдает. Быстро расправляется со своей порцией и откидывается на спинку стула, потягивая черный кофе из маленькой белоснежной чашечки.
Он с каким-то непонятным настойчивым вниманием следит за тем, как я ем. Как откусываю от своего круассана… как делаю крохотный глоток ароматного натурального кофе… или как облизываю шоколадную начинку с верхней губы. Круассаны нам принесли горячими, отчего шоколад постоянно вытекает и пачкает мне пальцы.
В какой-то момент начинает казаться, что Царевичев снова проголодался. Причем настолько, что готов вырвать оставшуюся у меня половинку выпечки прямо изо рта.
— Может, попросить, чтобы вам принесли ещё одну порцию? — предлагаю я, едва успев поймать языком капающую из круассана начинку.
Он вдруг резко поднимается из-за стола и делает это совершенно неудобным способом. Потому что руки у него почему-то глубоко в карманах.
— Не надо. Позавтракай спокойно, Катя, а потом возвращайся к детям. Я должен заняться делами.
Босс уходит в той же скованной позе, с руками в карманах. Я недоуменно смотрю ему вслед. Что-то в его поведении смущает меня, но никак не могу понять, что именно.
До самого вечера он так и не показывается мне на глаза.
Впрочем, день проходит очень приятно. Сразу две мои мечты — показать Настюше, каким бывает настоящий праздник, и подарить ей несколько часов развлечений для детишек обеспеченных родителей, — сбываются на глазах. Костя чувствует, как увлечена его новая приятельница непривычной обстановкой, и охотно берет над ней шефство. Подсказывает, как надо прыгать на батуте или какие виды лимонада в детском баре вкусней.
— Это самый лучший день в моей жизни! — извещает меня сестрёнка, утомившись носиться вдоль и поперек по всем закоулкам игрового комплекса. — А можно ещё сюда прийти?
Я совсем не уверена в этом, но вместо меня беззаботно отвечает маленький Костя:
— Конечно! Я попрошу папу, и он разрешит! — и тут же кричит: — Папа, можно Насте поиграть здесь со мной завтра?
Я оглядываюсь. Царевичев стоит в дверях — высокий, стильный в своем темном костюме. Светло-серая рубашка полурасстегнута у ворота. И галстук ослаблен. На красивом лице читается усталость.
— Уже заботишься о подружке? — хмыкает он. — Молодец… Собирайтесь давайте. Надо домой ехать.
Мы все загружаемся в тёмно-синий внедорожник босса. Я устраиваю Настюшу в детском кресле, которое уже чудесным образом появилось на заднем сиденье, и смотрю в окно. В мыслях тишина. Хочется просто ни о чем не думать и забыть обо всех проблемах под приятную музыку, которая играет в салоне машины.
Внедорожник выруливает из парка на главную дорогу, а оттуда к перекрёстку. Но вместо того, чтобы свернуть в сторону моего дома, продолжает нестись вперёд.