— Вы хотите сделать из моего журнала непойми что?! — возмущалась моя бывшая начальница. — Что вы предлагаете? Как мы можем полностью поменять концепцию? Это же не наша целевая аудитория!
— Ошибаетесь, — покачал головой Городцов. — Никуда целевая аудитория не денется. Наша же задача — ее приумножить, чтобы вырваться по продажам вперед. Через два месяца статистика должна повыситься. Иначе так и будем ползти позади ведущих журналов.
— Но…
— У вас есть еще вопросы, Изольда Васильевна?
Он снова перебивал. Причем, его не волновала, кого именно. Самое главное, чтобы все кругом слушали только его. Его не волновало, кто стоит перед ним. Кто же он на самом деле такой, что позволяет себе подобное?
— Принесли? — игнорируя Изольду Васильевну, спросил уже у меня Городцов.
— Да, — не так чтобы очень уверенно проговорила.
— Ну? — поторопил меня мужчина, снова протягивая руку.
Подошла ближе и передала ему папку. Чую, еще немного, и эти самые папки скоро начнут мне сниться. В кошмарах.
— Пока можете идти.
Это именно те слова, которые я уже, признаться, и не надеялась услышать. Времени зря терять не стала. Вышла из кабинета. Сбежала бы, но тогда бы это выглядело подозрительно.
— Что происходит? — снова не выдержала Маринка.
Она уже привычно перевалилась через перегородку и пристально посмотрела на меня. Надеялась, что я стану с ней откровенничать? Наивно было на это полагаться. Потом снова буду ловить сплетни, касающиеся меня.
— Мне некогда, прости, Марин.
Девушка недовольно засопела. Хотела было сказать еще что-то, но тут из кабинета босса вылетела недовольная Изольда Васильевна. Стукнула с силой дверью о косяк и, пофыркивая, пошла к себе. Она еще что-то умудрялась при этом бормотать, но что именно, было не разобрать.
— Он сумасшедший, что ли? — проговорила подошедшая к нам Олька. — Работает здесь всего пару дней, а уже гоняет Васильевну так, что у нее чуть пар из ушей не валит. Все-таки, пока она была у руля, у нас было все гораздо спокойнее.
— И продажи были низкие, — проговорила я, смотря на закрытую дверь, за которой скрылась бывшая начальница.
Тут и не поймешь, хорошо, что начальник у нас сменился, или все-таки плохо.
Глава 4
Сегодня я тоже сильно устала. Вроде особо ничего не делала, а вымотана была настолько, что снова начала засыпать на рабочем месте. Еле заставила себя подняться из-за стола, собраться и выйти на улицу. Снова уходила почти последней. Почти, потому что босс в очередной раз задерживался. Как и я. Но у меня была причина. А что заставляло его сидеть на работе до позднего вечера?
На улице шел дождь. Сильный настолько, что до остановки, даже если побегу, доберусь вся мокрая. Потом еще до дома по лужам скакать. А там… все как всегда. Так стоит ли торопиться или лучше подождать, пока ливень немного затихнет?
Отошла подальше от стеклянных дверей, чтобы если что, не мешать тем, кто еще остался на работе. Козырек над головой был широким, так что я могла спокойно стоять и не беспокоиться по поводу того, что промокну. Не сейчас, пока не высунула нос на улицу.
Никогда не любила осень именно из-за дождя, который лил слишком часто. У меня из-за этого ботинки не успевали просохнуть. Еще и чихают все ходят… А единственное лекарство, которое я могла себе позволить, это парацетамол. Ну, и лимон.
Простояла я минут пятнадцать, не больше. Да и стояла бы еще больше, если бы не увидела босса, который тоже решил покинуть свое рабочее место.
Отвернулась, надеясь, что таким образом останусь им незамеченной. Глупо было рассчитывать хотя бы в такой малости на удачу. Она давно от меня отвернулась. Так стоило ли рассчитывать на то, что в один прекрасный день, пусть и дождливый, она смилостивится надо мной?
— Василькова, — проговорил Городцов, подходя ближе. — Что вы здесь забыли?
Не вас уж точно.
— Дождь на улице, — сказала очевидное. — Пережидаю.
— Безуспешно, как я посмотрю, — заметил босс.
Кивнула. На мужчину старалась не смотреть, хотя взгляд так к нему и тянулся. Не знаю, почему, но во мне не вовремя проснулось любопытство. Почему он вот такой? С одной стороны грубый, самоуверенный, не прощающий другим ошибки, но с другой стороны… Сегодня он решил пойти мне на уступку. Хотя, мог и не делать этого.