– Теперь в течение дня она будет капризничать, и это по моей вине.
Так, стоп. Теперь он говорит о ней так, будто она избалованный ребенок. Какой он всё–таки отвратительный придурок и женоненавистник!
– К счастью, мы будем где–то над Атлантическим океаном, когда позвонит моя сестра, чтобы отчитать меня из–за того, что она сбила свой график.
Подождите–ка. Сестра? Я перематываю весь разговор и снимаю свои опасения.
– У тебя была ночевка с племянницей? – Я из всех сил стараюсь объединить в голове мысль о Нике, которого я знаю благодаря работе, и мысль о нем, как о мужчине, который ночует со своей племянницей Эбби. Я видела ее пару раз. В прошлом году на рождественской вечеринке и как–то раз летом, когда Сара приводила ее на работу. Она энергичная маленькая девочка, как и большинство малышей ее возраста.
– Ты сидишь в няньках? – Наконец мне удается выдавить из себя что–то невнятное, и я поворачиваюсь, чтобы получше разглядеть его.
– Со своей племянницей? Конечно. Это же двадцать баксов в час, так почему бы и нет? – добавляет он, пожимая плечами, а потом смеется, когда видит мое выражение лица. – Я шучу. Вчера сестра со своим мужем отправились на вечеринку, а их постоянная няня не смогла выйти на работу. Я знал, что они вернутся поздно, поэтому настоял на том, чтобы Эбби осталась ночевать у меня.
– Ха, – я не смогла устоять.
– Сестра предупредила меня, что Эбби просыпается рано, но я не очень серьезно отнесся к этим словам. Как любой осел, у которого нет своих детей, я подумал, что просто поздно уложу ее спать, и тогда следующим утром она проспит подольше. – Он пожимает плечами и одаривает меня улыбкой, от которой мое сердце почти останавливается. – Эта маленькая мошенница не спала почти всю ночь, пока мы смотрели «Рождественских собак», и все равно проснулась без пятнадцати шесть.
Боже милостивый. Перед моими глазами предстала картина, как маленькая Эбби, одетая в пижаму, свернулась калачиком на диване рядом с Ником, и они вместе смотрят рождественский фильм, и это... на удивление горячо.
И тревожно.
– Что вы делали, пока не открылся «Медовый Джем»? – Спрашиваю я, все еще пытаясь переварить существование ранее неизвестной стороны моего босса. Это как узнать, что у «Рождественской песни» есть спин–офф, в котором Эбенезер – горячий и веселый дядя.
– Мы смотрели «Рождественских собак». Снова. От начала до конца. – Ник печально качает головой, легкая улыбка появляется на его губах. – Она зациклена на этом фильме, и у нее есть миссия распространить его в массы, потому что в ту же секунду, когда вы перестанете обращать внимание на фильм, она заметит это. Думал, что раз мы смотрели его во второй раз, то смогу ответить на пару электронных писем на телефоне, но, черт возьми, она каждый раз махала своей крошечной ручкой и кричала «пауза, пауза», как будто я мог пропустить какой–то ключевой момент в сюжете во время второго просмотра. А потом она смотрела на меня так, словно я спрятал от нее печенье, пока я не убирал телефон и не переключал все свое внимание к фильму.
Вот, дерьмо.
Думаю, что только что мое сердце увеличилось вдвое.
Из–за Ника.
Что вообще сейчас происходит?
– Ну, – ко мне вернулся дар речи, – звучит как хорошая ночевка.
– Да, так и было, – соглашается он. – Конечно, я пока не горю желанием проводить так каждые выходные, но было здорово.
Пока? Значит, Ник думает, что когда–нибудь захочет проводить таким образом выходные? Субботние домашние вечера с просмотром кино, дети, одетые в пижамы, завтрак в кафе «Медовый Джем»? С самого первого дня, когда он приехал в наш город, чтобы возглавить «Летающие Олени», я пыталась понять подходит ли он для жизни в Рейнди–Фолс? Он кажется слишком значимым, чтобы быть здесь. Слишком познавшим мир, чтобы ему было здесь интересно. Рейнди–Фолс олицетворяет Средний Запад, но, по сути, является провинцией. Коронация «Принцессы леденцов» это неотъемлемая часть и душа, таких городов как наш. Я посчитала, что Ник — это житель большого города. Думала, что он не хочет здесь жить, что ему это только приходится, потому что некому управлять компанией. Я бы никогда не могла подумать, что он захочет здесь остаться.
– Мы бы пригласили тебя за наш столик за завтраком, – говорит Ник, искоса поглядывая на меня, на его губах играет лукавая усмешка. – Если бы мы тебя там встретили, конечно.
Какое–то время я смотрю на его профиль, мы проезжаем милю, потом еще одну. Милый Ник – это ловушка, говорю я себе. Тоже самое, как делать рождественские покупки, сразу после распродажи на День благодарения. Это ошибка новичка.