– Холли, ты сошла с ума? Что именно ты хотела от него услышать? Что он влюблен в тебя? Ты спросила его, почему он поцеловал тебя, и он ответил, потому что захотел. Он сказал, что хотел этого с первого дня знакомства. ПРОСНИСЬ, ХОЛЛИ! – Добавляет она с криком.
– Ты очень взвинчена из–за своего пряничного конкурса.
– Я взвинчена из–за твоего идиотизма.
– Ну, хотя бы у кого–то из нас есть рождественское настроение. – Я облокачиваюсь на стол, подперев ладонью подбородок и надув губы.
– Секс был настолько ужасен? Секс, после самого романтичного поцелуя на церковном балконе, который произошел, вероятно, за всю историю человечества? – и на случай, если я забыла ее позицию по этому вопросу, она бормочет себе под нос, – ты слепая летучая мышь, – но достаточно громко, чтобы я услышала.
– Почему ты ругаешься, как старуха из 1940–х годов?
– Холли. – Произнося мое имя, она вздыхает и загружает пряничную смесь в духовку, затем присоединяется ко мне за столом. – Расскажи мне все сначала. Во всех деталях.
– Знаешь, я не настолько безнадежна в плане романтики. Я старше тебя, – подмечаю я. – Маленькая любительница покомандовать.
– Итак, он поцеловал тебя на балконе в церкви, – начинает Джинджер, игнорируя мое замечание. – И ты потеряла голову.
– Я не теряла голову!
Она бросает на меня взгляд.
– Холли, я потеряла голову, а это даже был не мой поцелуй.
– Ладно, – фыркаю я. – Так и было. Он потрясающе целуется. А в постели он все делает еще лучше. Он внимательный, щедрый и... веселый. – И может быть, только может быть, он не такой полный придурок, как я думала.
– Ну вот. – Джинджер машет рукой в воздухе, как будто пытается что–то доказать. – Он поцеловал тебя на балконе. – Она поднимает один палец, потом снова сгибает его и хмурится. – Нет, подожди. Давай вернемся к началу. Он привез тебя на Рождественскую ярмарку, Холли! Он показал тебе чертов Рождественский рынок. И это именно тот способ, каким бы я соблазнила тебя, если бы пыталась это сделать.
– Хм, это было совсем не ужасно.
– Я высказываю свою точку зрения. Не отвлекайся. – Она снова поднимает палец в воздух, готовая перечислить свой список доводов из пальцев. – Он повел тебя на Рождественскую ярмарку. Он гулял с тобой, пока ты ходила за покупками. – Она делает паузу, чтобы махнуть рукой в сторону пряничных изделий, разбросанных по ее кухонному столу, и одарить меня многозначительным взглядом. Затем она поднимает третий палец. – Потом он отвел тебя в церковь, поднялся с тобой по множеству ступеней, чтобы показать потрясающий вид, и поцеловал! – Джинджер прижимает руку к сердцу и делает драматическое движение, сидя на стуле, будто она падает в обморок. И я начинаю беспокоиться, что она действительно сейчас упадет, только на пол.
– Ладно, хватит, – ворчу я. Она тут же садится обратно, размахивая четырьмя пальцами перед моим лицом.
– И тогда вместо того, чтобы сказать: «Спасибо за поцелуй, сэр», ты спросила, почему он поцеловал тебя.
– Спасибо за поцелуй, сэр? Ты серьезно? – Я смеюсь. – Кто так говорит? В твоей духовке утечка газа или чего–то похуже? У тебя все в порядке с головой?
Джинджер игнорирует меня.
– А потом он ответил, потому что хотел этого. Потому что он хотел поцеловать тебя, Холли Омела Винтер!
Это правда. Мое второе имя – Омела. И даже я признаю, что моя мама, возможно, слишком далеко зашла в своем Рождественском фетише.
– Пять. – Теперь она агрессивно размахивает своими пальцами. – У тебя был секс. И он был отличным.
– Спасибо за то, что не стала вдаваться в подробности.
– Шесть! На следующий день ты напомнила ему, что он твой босс.
– ОН МОЙ БОСС!
– Благодаря тебе, он почувствовал себя жутким мудаком.
Хммм. Может, она в чем–то права?
– Разве он был таким? Неужели он переступил какую–то черту? Тебе было некомфортно?
– Нет. Нисколько.
– Семь. – Джинджер начинает выглядеть слишком самодовольной для моей младшей сестры. – Ты сказала ему, забыть обо всем, что случилось. Ты сказала, что вам нужно притвориться, что этого никогда не было. Восемь! Во время ужина, ты не позволила его члену познакомиться с другой женщиной, хотя, якобы ты больше его не хочешь, но в тоже время, ты и другим не позволяешь иметь его.
Что ж. Это до ужаса точное описание.
– Десять!
– Подожди, а что насчет девяти?