Игра «Собаки — детективы» была обновлена как раз к тому времени, чтобы успеть появиться в продаже к рождественским праздникам. Плюс ко всему, мы потратили приличную сумму денег, чтобы новое издание попало на прилавки крупнейшего розничного магазина страны «Кингс» в Черную пятницу.
В новом издании появились две ключевые собаки — детективы по имени Хлоя и Кэтлин.
Я бросаю взгляд на Ника через плечо. Но он не уставился в монитор, как я ожидала, он смотрит прямо на меня.
Глава 4
— Не могу поверить, что ты недовольна возможности провести бесплатный отпуск в Европе со своим горячим боссом. Холли, ты невероятна. — Говорит моя сестра Джинджер, пока хмуро изучает, как вы могли догадаться, кусок пряника.
— Это не отпуск, а командировка! — Протестую я. — С Гринчем Рейнди — Фолс! — Добавляю я, потому что, очевидно же, что она упускает самую важную и ужасную деталь.
— В тесте недостаточно кислинки. Что — то не так. — Джинджер вытирает лоб, оставляя на коже полоску патоки. — Я не могу позволить Келлеру Джеймсу выиграть. На карту поставлено мое будущее, а ты жалуешься из — за поездки на Северный полюс. Уму непостижимо.
— Не на Северный полюс, — ворчу я. — А в Нюрнберг, Германия. — Что, если честно, даже лучше, чем Северный полюс, учитывая всю очаровательность Баварской архитектуры. Кроме того, на Северном полюсе действительно нечего делать, потому что он расположен посреди Северного Ледовитого океана и все такое.
— Разве у Келлера Джеймса нет собственного шоу на кулинарном канале? — Спрашивает Ноэль, сидя на высоком стуле у барной стойки кухонного уголка Джинджер, с полным ртом пряников. За этот вечер мы попробовали уже несколько партий.
— Да, — Джинджер вздыхает, прежде чем повторить слова «кулинарный канал», как будто находится в церкви, и эти слова должны быть почитаемы.
— Мне наплевать, сколько у него своих шоу. Никто не печет пряники лучше тебя, Джинджер, — утешаю я. — У него нет шансов.
— Мне нужен этот призовой выигрыш, чтобы я смогла открыть «Пекарню у Джинджер». Келлер Джеймс не нуждается в деньгах! Почему мы должны соревноваться с профессионалами? — Рыдает она, бросая на стол еще один пятифунтовый мешок муки.
Джинджер самая младшая из нас, и сколько себя помню, она была увлечена выпечкой. В то время как я и Ноэль играли в игрушечную печку, она выпекала настоящие кексы в настоящей маминой духовке и упаковывала их в коробки, на которых писала: «Пекарня у Джинджер». Потом перевязывала их нескончаемыми лентами, которые сама же и собирала. Отовсюду. Знаете, как некоторые бабушки коллекционируют использованные рождественские бантики и упаковку, чтобы снова их использовать? Это была Джинджер. Когда ей было двенадцать.
— Ты тоже профессионал, — замечаю я. На сегодняшний день она зарабатывает тем, что поставляет свою выпечку местным гостиницам, но ее мечта: открыть свою собственную пекарню. Здесь, в Рейнди — Фолс, конечно.
— Едва ли это одно и то же! Вот шакал! — фыркает Джинджер. — Интересно, он добавляет цейлонскую корицу? — бормочет себе под нос, лихорадочно роясь в подставке для специй. По крайней мере, я надеюсь, что она задает этот вопрос себе. Не может же она считать, что Ноэль или я имеем понятие о сортах корицы. — Хитро, хитро. Ха — ха! Я тебя насквозь вижу, шакал!
— Кто такой шакал? — спрашивает Ноэль. — Келлер Джеймс?
Вероятно, сейчас не лучшее время упоминать об этом, но мне всегда нравилось его шоу: «Завтрак, булочки и чай». Кроме того, во время записи первых трех эпизодов «Грандиозного конкурса по выпечке пряников» мы с ним лично познакомились, и он показался хорошим парнем.
— Да. Он!
— Кто использует слово «шакал», как ругательство? — Спрашивает Ноэль, убирая грязную тарелку в посудомоечную машину, затем садится за стол рядом со мной.
— Это более вежливый способ сказать придурок, — объясняет Джинджер, но мне кажется, что объяснения здесь ни к чему, потому что Ноэль закатывает глаза и шепчет:
— Разбирайтесь со своими делишками сами.
Затем Джинджер смотрит на меня, выдвигает стул и садится напротив.
— Какого черта ты делаешь?
По всему столу разбросаны: куски картона, скотч, клей, маркеры, вырезки из журналов, а также много маленьких шоколадок в индивидуальной обертке.
— Переделываю свой Рождественский календарь, потому что Ник украл у меня целую неделю Рождества.
— Ты же понимаешь, что Рождество — это всего один день, да? — Спрашивает Ноэль.
— Я передам маме, что ты это сказала. Кое — кто в этом году обнаружит кусок угля вместо подарка в своем рождественском носке, — поддразниваю я, бросая ей в голову обертку от шоколадки.
— Так или иначе, — медленно произносит Ноэль, глядя на мой календарь с таким выражением, как будто боится меня ранить. — Ты что, заболела? У тебя случайно нет температуры? — Ноэль — старшая сестра. И она не так одержима выпечкой или изготовлением рождественских поделок, как мы с Джинджер.
— Просто, мне бы хотелось, чтобы меня не заставляли ехать в Европу с Ником, — ворчу я, в то время, как Ноэль продолжает смотреть на беспорядок, который я устроила на столе, а Джинджер что — то бормочет о температуре масла. — Это немного видоизмененный Рождественский календарь, — объясняю я. — За каждый день в декабре, в котором мне приходится терпеть Ника, я радую себя шоколадкой.
— Ага, — бормочет Ноэль, но по ее лицу не скажешь, что она впечатлена.
— Как вы могли заметить, — я показываю на календарь в виде домика. — Здесь нет дверей с девятого по тринадцатое декабря, потому что у меня должна была быть великолепная неделя без Ника, но теперь, когда я застряну с ним в Германии, мне нужно добавить эти даты обратно. — Эта система вознаграждения действительно хороша. Сначала я думала о том, чтобы сделать календарь до конца года, но решила, что поедание шоколада каждый день, когда Ник выводит меня из себя, не скажется благоприятно на моей талии.
— Думаю, вам нужно просто переспать и покончить с этим, — объявляет Джинджер с другого края стола. Я краснею, а Ноэль ухмыляется.
— Джинджер, ты моя новая любимая сестра, — восклицает Ноэль, улыбаясь от уха до уха.
— Эй! — Ненавижу, когда они объединяются против меня, что, заметьте, происходит всегда. Я — средняя сестра, поэтому это входит в комплект.
— Давайте дверцы с девятого по тринадцатое наполним презервативами! — предлагает Ноэль.
— Ага! Сними уже комнату со своим горячим боссом, — хихикает Джинджер, атакуя кусок теста скалкой.
— Все совсем не так! — Протестую я. — Мы просто вместе работаем. Он мне не нравится. Я ему не нравлюсь. Между нами нет никакой симпатии!
— Все очень даже так, — говорит Ноэль.
— А как же Джинджер и Келлер Джеймс? Им тоже надо снять комнату. Все это знают.
— Эй! Не переводи стрелки! Мы сейчас над тобой смеемся, — отвечает Джинджер.
— Даже не знаю, как за первые три этапа конкурса вам двоим удалось пройти дальше. Вы были так заняты, трахая друг друга глазами, что я удивлена, как вам вообще удалось разбить яйца, не промахнувшись в миску.
— Боже, не могу дождаться, чтобы посмотреть, как они это смонтировали, — соглашается Ноэль.
— Ну, честное слово! — Джинджер роняет скалку, ее лицо заливается краской, а переносица пятном от муки. — Вы серьезно?
— Ты была на студии в тот день, когда они потянулись за одной и той же бутылочкой с ванильным сиропом, и он чуть не поцеловал ее? — Спрашивает у меня Ноэль, игнорируя Джинджер. — Это было горячо! — продолжает она, обмахивая свое лицо рукой.
— Это… это… — заикается Джинджер, — этого никогда не было! Он никогда «чуть» не целовал меня.
— Как скажешь, — одновременно говорим мы с Ноэль и даем друг другу пять, проявляя свои сестринские чувства.
— Я, эмм… — Джинджер в отчаянии заламывает руки, ее лицо еще больше краснеет, и она пулей убегает в свою спальню.
— Принеси презервативы, когда тебе надоест прятаться, — кричит Ноэль. — Для календаря «Рождественского траха» Холли.
— Это не… — кротко протестую я. — Не могу поверить, что Санта приносит тебе подарки с таким грязным ртом.
Джинджер наконец — то возвращается, она вытерла лицо от муки и затянула свои рыжеватые волосы в конский хвост. Вместе с именем и любви к выпечке пряничных изделий, Джинджер была благословлена прядками с имбирными бликами, вплетенными в ее темные волосы.
— Для календаря Холли. Давайте сосредоточимся на этом, — Джинджер шлепает презервативом по кухонному столу.
Ноэль ухмыляется и берет маркер. Затем она пишет «Рождественский трах» на картонной дверце и засовывает за нее презерватив.
Я вздыхаю и беру ножницы. Это должна была быть дверь на одиннадцатое декабря. Теперь мне нужно найти место, чтобы добавить еще одну дверь в мой календарь… который теперь действительно очень сильно напоминает бракованный экземпляр.
— Да, давайте сосредоточимся на календаре Холли, — соглашается Ноэль, она снова возвращает свое внимание на меня и мой проект. — Тебе не кажется, что рождественский календарь отсчета времени до того, как ты трахнешь своего босса, — это святотатство?
Мама всегда говорила, что мне повезло быть средней сестрой, так как это положительно влияет на формирование характера. Единственное, что было положительным, это смертельный взгляд, который я выработала с годами. Теперь я на одном уровне с Ноэль. Она просто улыбается в ответ, ничуть не беспокоясь о том, что меня это беспокоит.