И только тогда, когда мы ловим такси, я осознаю, что Ник разговаривает по — немецки. Конечно, в этом есть смысл, но я все равно добавляю это к списку вещей о Нике, которые меня удивляют. Неохотно, но мне также приходится добавить это в еще один список вещей, которые меня возбуждают.
Нюрнберг… волшебный. Хотя такси еще даже не отъехало от тротуара. Пока водитель загружает наши вещи в багажник, вокруг кружатся легкие снежинки, и я забираюсь на заднее сиденье, Ник следом садится рядом. Пока я ощущаю себя немного потрепанной и грязной от поездки, он выглядит так же безупречно, как и всегда, как будто он отлично выспался, и приехал в офис освеженным и готовым потребовать отчета или чем — нибудь меня упрекнуть.
Интересно, не слишком ли я зациклена на этом? Может я просто остро реагирую?
Такси отъезжает от тротуара, и Ник проводит пальцем по экрану телефона, чтобы проверить электронную почту, полностью игнорируя меня.
По сравнению с Рейнди — Фолс Нюрнберг просто огромен, в городе проживает более полумиллиона жителей, а в области более трех миллионов. Теперь, когда я увидела его собственными глазами, мне кажется, что Рейнди — Фолс — это крошечная копия, размером с кукольный домик, и это меня очень радует. Я слышала, что Нюрнберг окрестили самым немецким из всех городов Германии, и хотя это единственный город, который я видела, я склонна согласиться. Пытаясь впитать в себя это великолепие, я почти прижимаюсь носом к окну машины. По дороге нам встречаются современные заправочные станции вперемешку со зданиями классической готической архитектуры. Мы проезжаем мимо указателей, какие — то я могу понять, а некоторые — нет. А когда мы въезжаем в Старый город, я просто очарована причудливыми средневековыми дорогами, где асфальт плавно сливается с кирпичной брусчаткой.
Мы проезжаем мимо магазинов, в которые я хочу заглянуть, и церквей, которые выглядят так, будто построены столетие назад. Я знаю, что большая часть Старого города была разрушена во время Второй мировой войны, но город был восстановлен и теперь поражает своей подлинностью.
Жить мы будем тоже в Старом городе. Я была немного разочарована, узнав, что наши номера забронированы в отеле большой американской сети, вместо очаровательной местной гостиницы, но напоминаю себе, что я в Европе не на романтическом свидании со своим боссом. Но все разочарование, которое у меня было, исчезает, как только мы останавливаемся напротив Шератона. Отель прекрасен, и я официально взволнована.
Когда такси оплачено и сумки в руках, мы направляемся внутрь. Ник регистрирует наше прибытие, разговаривая с портье по — немецки, пока я бесполезно стою в стороне, рассматривая глянцевые брошюры, рекламирующие различные мероприятия, которые будут проходить в Нюрнберге. Музеи, пешеходные экскурсии, однодневные поездки и рождественские ярмарки. Мои пальцы едва касаются брошюры с Рождественской ярмаркой, когда я ощущаю за спиной Ника. Я отдергиваю пальцы, как будто он застукал меня за чтением личного письма в рабочее время. Это почти то же самое, мы здесь по работе, напоминаю я себе в третий раз с тех пор, как приземлился самолет.
Ник протягивает мне одну из тех крошечных карточек, в которые помещают ключи от номеров, и его пальцы слегка касаются моих. Я в курсе, что у нас раздельные номера, но внезапно мысль о том, что мы будем ночевать в одних и тех же GPS координатах, кажется слишком для меня. Прикосновение его пальцев, кажется слишком. Он сам слишком для меня. Мой взгляд падает на его губы, и я сглатываю, быстро отводя взгляд к ручке своего чемодана на колесиках. О прелестное Рождественское полено, почему он так хорошо выглядит? В нем восхитительно все, и я так устала от этого.
— Увидела что — то интересное? — Его голос низкий, а тон теплый и соблазнительный, такой же, как те рождественские ярмарки с брошюр для моего покрытого омелой сердца. Его голос звучит как самый лучший секс.
Мой взгляд возвращается к нему, и я начинаю быстро моргать, надеясь, что выражение моего лица меня не выдало. Не оценивала ли я слишком откровенно его дурацкое идеальное лицо? Понял ли он, что когда коснулся моих пальцев, по моему телу побежали мурашки?
— Нет, ничего интересного, — наконец выговариваю я. Он переводит взгляд с меня на стеллаж с рекламными брошюрами и обратно.
— Ты выглядишь усталой, — говорит он после долгой паузы. А затем, не совсем понимаю, что происходит, но клянусь жизнью Санты, он почти касается меня, его рука поднимается и оказывается в нескольких дюймов от моей щеки, прежде чем я вздрагиваю от удивления, и он останавливает себя. — Если ты сегодня не в состоянии идти на собрание, я могу сам сходить.
— Я в порядке! — Мгновенно возражаю я. Если он может прийти на собрание, то и я смогу. Кроме того, я не знаю, что мне делать, когда он не похож на Скруджа.
Он печально улыбается и качает головой.
— Конечно. — Он указывает на лифты, направляя меня к ним. — Встретимся в вестибюле в два часа. — Его тон снова стал холодным, таким, как я привыкла, и я расслабилась. С Ником — Гринчем я знаю, как себя вести.
Глава 7
На третий день нашей поездки, Ник удивил меня еще больше.
— Переоденься во что — нибудь удобное и жди меня в вестибюле через тридцать минут, — просит он по возвращению в отель.
Сегодня мы весь день провели в компании «Баварские Медведи», и я под сильным впечатлением. Должна признаться, Ник был прав в том, что эта поездка была мне необходима. Я смогла встретиться с производственным персоналом и обсудить дизайн нового «Баварского оленя», а также побывать в их кафе «Плюшевый Мишка» и многое узнать о системе «еды на вынос». Менеджер был очень откровенен, он поделился всей информацией и идеями. Еще я узнала, что в Нюрнберге очень популярны крендельки, что дало мне идею добавить их в меню к нашему прилавку на вынос, потому что это будет восхитительный поклон нашим немецким корням. Очаровательно и выгодно. Мы будем извлекать выгоду из пешеходов, которые будут прогуливаться по главной улице в поисках быстрой закуски, и мы с удовольствием сможем предложить им свои крендельки.
Мне не терпится обновить все показатели, высчитать прогнозируемый доход и показать все Нику. Я потратила всю обратную дорогу на такси, рассказывая ему об этой идее. Когда она рождалась в моем мозгу и выходила через рот, мои губы двигались со скоростью мили в минуту. Я не видела Ника большую часть дня, так как ему было необходимо присутствовать на других встречах, и я была более взволнована, чем хотела признавать, все с ним обсудить.
Эта поездка оказалась совсем не такой, как я ожидала, и, сказать по правде, Ник тоже оказался не совсем таким, как я думала. И я чувствовала себя виноватой, когда вчера съела шоколадку из «Рождественского траха». Я имею в виду из Рождественского календаря. Хотя это неважно. Дело в том, что в этой поездке Ник совсем не похож на Гринча. Он больше меня ничем не провоцировал и даже ни разу не упомянул Сантану. Вне офиса он ведет себя более расслаблено, чем я привыкла. Или, может быть, это я слишком расслабилась?
В любом случае, моя защита ослабла.
Быстро переодевшись в обтягивающие джинсы и мягкий свитер, я собираю волосы в конский хвост, хватаю пальто и направляюсь обратно в вестибюль. Я прихожу раньше Ника и пока застегиваю пальто, вижу, как он выходит из лифта. Он тоже переоделся, на нем темные джинсы, легкий пуховик и темно — синий шарф, идеально повязанный вокруг его шеи. Он разговаривает по телефону, кивком указывая на выход. Он расспрашивает управляющего складом о задержке в обработке груза, из — за которой мы на два дня отстаем от графика поставок в розничные сетевые магазины.
Ник молча, выслушивает все, что ему говорят, прежде чем, наконец, перебивает.
— Санта Клаус не доставляет подарки двадцать шестого декабря, и мы тоже. Исправь все. — Затем вешает трубку, одной рукой убирает телефон в карман, а другой ловит такси.
— Хауп Маркет, — говорит он водителю, пока мы садимся на заднее сиденье.
Затем наступает несколько минут тишины, в течение которых Ник достает телефон из кармана, чтобы набрать электронное письмо быстрыми, агрессивными нажатиями клавиш, пока я смотрю на пейзаж за окном, все еще не зная, куда мы направляемся.
— Все в порядке? — Наконец решаюсь спросить я, когда печатный шквал прекращается, а из его легких выходит короткий раздраженный выдох. На улице уже темно, но с обилием рождественских гирлянд город выглядит очень романтичным. Вдоль дороги тянутся сверкающие нити огней. На дверях домов висят рождественские венки. Остроконечные крыши устелены снегом, и в воздухе витает волшебство.
— Все будет в порядке. Склад перегружен, и теперь поставка отстает от графика. Нам придется внести некоторые изменения.
Прежде чем я успеваю спросить, что это значит, такси останавливается, и Ник передает водителю банкноты евро, открывая дверь. К тому времени, как я вылезаю за ним из такси, мои глаза становятся круглыми, как два сахарных печенья. Перед нами расположился самый волшебный рождественская рынок, который я когда — либо видела в своей жизни. Вообще, это единственный рынок, который я видела в своей жизни, потому что у нас в Рейнди — Фолс не устраивают такие ярмарки.
Мы находимся на центральной площади старой части города Нюрнберг, с одной стороны расположилась многовековая церковь, а с другой ряды торговых палаток, каждая из которых увенчана красно — белыми полосатыми навесами. На окнах окружающих зданий свисают гирлянды. Кажется, что с каждой доступной поверхности капают мини — искры света, а в воздухе висит запах всего самого прекрасного: жареные орехи, копченые колбаски и радость. Пахнет Рождеством.