Но что если Леонид обидит её? Варя едва живая после всего. Одного неосторожного слова хватит, чтобы морально размазать её по стенке, разрушить остатки самообладания и контроля.
За время, что Леонид работает в холдинге, я понял о нём многое. Но самое важное – он истеричка, хоть и всячески пытается казаться сильным и волевым мужиком. Вот только его натура всё равно прорывается сквозь любые баррикады.
Однажды я стал свидетелем очень некрасивой сцены: на служебной парковке кто-то из новых сотрудников занял его место. Так суслик не успокоился, пока не заставил несчастного убраться. На редкость скандальный тип, а ещё, вроде как, спортсмен-силовик, и это сочетание может выйти Варе боком.
– Поворачиваем назад, – бросаю в трубку, и от охраны в ответ несётся скупое: “Есть”.
На перекрёстке сдаю влево, почти ничего не нарушаю, наращиваю скорость и возвращаюсь к Вариному дому. Я недалеко отъехал, и дорога занимает не больше получаса.
Но и этого времени достаточно, чтобы опоздать.
Машина Леонида припаркована во дворе. Скриплю зубами и кляну себя мысленно за идею уехать, а не дождаться суслика. Но что уж теперь.
Валера, старший сопровождения, выходит из машины следом. Я отдаю краткие распоряжения его ребятам и забираю Валеру с собой. Мне понадобится кто-то, кто будет сохранять здравый рассудок, если у меня в голове коротнёт. И пусть я уже давно научился подавлять вспышки агрессии, если Леонид выйдет из себя, за себя не ручаюсь.
Срабатывает чуйка: что-то не так. Откуда знаю? Неважно. Просто чувствую.
Я взлетаю по лестнице, Валера движется следом, не отстаёт. В любой момент, стоит дать ему приказ, он кинется в бой, разорвёт на клочки каждого, кто будет представлять опасность. Например, Леонида.
Когда оказываюсь у Вариной двери, понимаю: внутри творится что-то неправильное. Тихое бормотание и приглушённый звук разговоров, переходящий в глухие крики, тому подтверждение.
Нажимаю кнопку звонка и так стою, не отрывая руки. Звук трелью разносится по квартире, и за дверью воцаряется тишина. Ну же, открывайте! Давай, Варя, докажи, что с тобой всё нормально. Даже если решила его простить, выйти за него, передумала бросать, просто открой мне и скажи об этом.
Но Варя не открывает.
И тут слабый писк, задушенный вопль заставляет меня покрыться мурашками и липким потом. Если я хоть что-то в этой жизни понимаю, то звуки эти – не радости, а мольбы о помощи.
Да плевать. Я просто открою эту дверь, а там будь что будет.
Варя не знает, что Иван Павлович, слесарь, дал мне запасной комплект ключей. Это не должно было стать очевидностью так скоро, но когда там, в квартире, происходит что-то странное, я не могу не вмешаться.
Когда-то мама ругала меня за повышенное чувство справедливости. Пророчила проблемы из-за этого, но годы идут, мне уже почти сорок, а ничего в моей башке не меняется.
Если кому-то плохо, мне хочется вмешаться.
Валера оттесняет меня в сторону, забирает ключи и сам открывает дверь.
– Если что, валите всё на меня, – заявляет без раздумий.
– Оставайся здесь, – прошу его и ступаю в квартиру.
– Помогите! – доносится со стороны кухни, и я спешу на голос, переступая через гору наспех брошенных мусорных пакетов.
В кухне беспорядок. Я только на миг останавливаюсь в проёме, а когда вижу, что происходит в комнате, иду вперёд. Хватаю Лёню за шкирку, оттаскиваю от распластанной по столу Вари, не обращая внимания на сопротивление, не задумываясь над тем, чему стал свидетелем.
Воцаряется гробовая тишина, а я встряхиваю Леонида так, что у него зубы клацают.
– Вали отсюда! – Варя первой приходит в себя, спрыгивает со стола и, отвернувшись к окну, торопливо поправляет мятую одежду. – Уйди, видеть тебя не хочу. И барахло с собой забирай!
Её голос звенит притаившейся в нём паникой, Варя едва не плачет. Старательно пряча взгляд, она выбегает в коридор, а я ещё раз встряхиваю Леонида, борясь с алой пеленой перед глазами.
– Ты слышал её? Проваливай, – сиплю и отталкиваю от себя Леонида, словно это крыса помоечная, о которую даже руки марать неприятно. – И да, ты уволен.
Наверное, я перестарался: Леонид, не справившись с гравитацией и инерцией, заваливается вперёд, неловко опираясь на расставленные руки, но быстро приходит в себя. Вскакивает и только взгляд на меня злой бросает. Молчит, а я вдруг замечаю расстёгнутую ширинку и приспущенные штаны. Что он тут сделать собирался? Мать его…
Не думать об этом, не представлять. Нельзя!
В коридоре пакетами шуршит Варя, ругается громко. Хлопают чужие двери, жужжат голоса – подъезд наполняется разбуженными соседями.