Настя оглядывается на дверь, а убедившись, что мы по-прежнему только вдвоем, признается:
– Нет, сама захотела попробовать. Думала: расслаблюсь, перестану думать о Максе…
Сочувственно сжимаю ее ладонь – да уж, одна маленькая ошибка могла перерасти в две большие.
– Слушай, Анит, – Настя снова оглядывается на дверь. – А правда, что если бы не ты, у меня был бы секс сразу с двумя?
– Как знать, – задумываюсь, подбирая помягче слова. – Может, не сразу с двумя. Может, по очереди. А ты вообще ничего не помнишь?
– Да так, смутно, – расстраивается она. – Прикинь, такое приключение, такой опыт, а я могла тупо проспать!
Я настолько в шоке, что слов нет, просто нет. Смотрю на нее и молчу.
– Ой, не могу! – вновь хохочет она, заливисто, громко. – Ты такая смешная! Совсем как Тимур!
– Вот уж где сходства я совсем не заметила.
– Да в том смысле, что такая же серьезная. И правильная. И вообще, с вами так забавно.
Даже эта интерпретация нашего сходства меня не устраивает. Мне с ее братом было далеко не забавно.
– А вообще, – подмигивает подруга, – если бы без всей этой расслабляющей чуши… и если бы у меня не было серьезных планов на Макса…
Она вдруг подскакивает с кровати и начинает тянуть меня за руку.
– Да поняла, поняла, – нехотя оставляю подушку, – погостили – и хватит.
– Ага, щаз! – возмущается Настя. – Мне ее помощь нужна, а она сбежать собирается! Да-да, не смотри так. Я, между прочим, пока ты спала, взбучку от Тимура выдержала в одиночестве, а он же хотел, чтобы мы обе прониклись. Так что ты мне должна.
Да, я должна была догадаться, что благодарность – это не их семейная традиция. Но взбучка? Серьезно? С меня хватило одной.
– Нет, ну… – внимательно посмотрев на меня, идет на попятную подруга. – Хорошо, пусть не в долг. Пусть наоборот. Сделай мне одолжение. Я же чего тебя разбудила? Тут Воронов звонил, извинялся… Это я уже говорила. Так вот, когда он спросил, как может загладить свою вину, я намекнула про Макса. Воронов ему позвонил, сказал, что мне было плохо на вечеринке, что Тимур вынес меня на руках, а потом даже приезжала скорая и хотела меня госпитализировать…
Машет рукой еще до того, как я успеваю выразить удивление.
– Конечно, врач – знакомый Тимура и никуда меня увозить не собирались. Но Макс проникся этой историей, и представляешь… Позвонил, услышал мой измученный голос и сказал, что заедет. Как только он появится, я сразу же лягу в кровать, буду изображать, как мне плохо… Он наклонится, чтобы послушать, дышу ли я, бьется ли еще мое растерзанное разрывом с ним сердце, и…
– А моя роль какая? – зеваю от романтических сказок. – Подпереть дверь в твою комнату и не выпускать его, пока он не проверит, шевелятся ли на ногах твои пальчики и так ли высоко вздымается грудь, как положено?
– Хорошая идея, – соглашается Настя. – Но ты его не удержишь. Он гораздо сильнее. Надеюсь, у меня получится задержать его в комнате женской хитростью и своим обаянием. Хотя бы на полчасика. А у тебя вообще пустяковая роль!
Ой, что-то мне это не нравится…
И не зря.
– Он мотается по делам с другом, с ним и заедет. А на фига мне его друг у кровати? Так вот, этот друг на тебе. Отвлечешь его, заинтересуешь, влюбишь в себя – что угодно. Главное, чтобы он не мешался у меня под ногами. Справишься?
– Еще бы, – киваю с энтузиазмом. – Всегда мечтала попробовать побыть запасной и влюбить в себя парня за тридцать минут.
– Ну вот и договорились!
Сделав вид, что не понимает сарказма, Настя тут же торопится к двери. Потом замечает свое платье.
– Слушай…
– Нет! – отказываюсь от предложения, еще не дослушав. – Хватит с меня!
Может, говорю даже чуть резче, чем сама бы хотела. Но еще одно ее платье я точно на себя не надену.
Настя подхватывает свое платье, оборачивается, и вот теперь я замечаю сходство с ее старшим братом. Сейчас у нее такой же пронзительный взгляд. Я ничего ей не поясняю, она все понимает сама.
– Это он мне его купил. Можно сказать, что я его наныла. А потом долго крутилась перед ним, чтобы доказать, что он не зря так потратился, – она вздыхает. – Он не злой, Анит. Он и сам скоро поймет, что ты не из тех, кто притворяется моей подружкой, чтобы залезть к нему в койку.
Я слышу какой-то звук, и да, снова вполне допускаю мысль, что это моя челюсть, если бы не подушка, перебравшаяся на пол.
– Кстати, – заговорщически улыбается Настя, – он легче соображает под кофе.
Она уходит.
А я в такой же растерянности, как и подушка, которая внезапно оказалась не на своем месте и понятия не имеет, как вернуться обратно.