— Хорошо, — неуверенно произнесла на выдохе. — Только имей в виду, — продолжила, решившись на шутку, — если со мной что-то случится — вина ляжет на тебя. А если я что-то сломаю… придется тебе окружить меня заботой, — я наигранно похлопала ресницами, чем добилась широкой улыбки собеседника.
— Я буду рад окружить тебя своей заботой и лаской двадцать четыре на семь, — мягким баритоном ответил Олег, вызывая смущение своим недвусмысленным намеком.
Я решила ему довериться. При чем не только здесь и сейчас на катке, а вообще. Почему этот потрясающий мужчина выбрал меня — так и останется загадкой, которую я могу так никогда и не разгадать. Но стоит ли об этом заморачиваться, когда при взгляде на него, во мне разливается тепло и начинают порхать бабочки в животе?
Я вложила в его ладонь свою, и мужчина осторожно повлек меня за собой в центр. Взяв меня за обе руки, стал уверенно ехать назад, а я следом за ним, расправляя плечи. У нас получалось! Мы кружились почти на месте, не обращая внимания на остальных — нам было дело только друг до друга. Я смотрела на него и повторяла про себя вопрос: вот этот вот молодой мужчина, от которого сейчас разит беспечностью и весельем, — и есть мой суровый начальник, которого называют тираном? Не смотря на такую резкую перемену в поведении и внешнем виде, в нем все еще угадывается твердость характера. Его внимательный взгляд улавливает малейшие изменения вокруг нас, чтобы в случае чего успеть среагировать. Рядом с ним, действительно, ощущаешь себя под защитой.
Глядя в красивое лицо Олега, я поняла: что-то не так. Из расслабленного, оно превратилось в напряженное, сосредоточенное. Боковым зрением заметила какое-то оживленное движение сбоку, и в этот момент Громов рванул мое податливое тело на себя и спасая меня, не удержал равновесия.
Падая назад, он сделал все возможное, чтобы защитить меня от удара. Поэтому на лопатках оказался он, а я, раскорячив ноги, сидела на уровне мужских гениталий, прижатая к мужской груди.
— Ты в порядке?!
Мы одновременно задали этот вопрос, смотря друг на друга во все глаза. Поняв всю комичность нашей позы и ситуации, — рассмеялись.
Смех был искренним, громким, беспечным, пока к нам не подошел виновник падения — мужчина за пятьдесят, с обеспокоенным выражением лица. Пыхтя, он поинтересовался:
— Вы не ушиблись? Простите, Христа ради! Говорил же внукам, что не умею кататься, а они все «пошли, да пошли!». Вот и сходили… Чуть парочку не угробил. Точно ничего не болит?
Мы заверили, что все в порядке, а когда мужчина предложил помочь нам подняться, вежливо отказались от помощи, продолжая обниматься, лежа на льду. А самое интересное в произошедшем то, что я поняла, что давно не чувствовала себя такой живой и беззаботной. Такой счастливой. Глядя в улыбающиеся зеленые глаза, я начала приближаться к лицу Олега. Я хотела его поцеловать, но... Взгляд, которым удостоил меня Громов, заставил смутиться и заерзать на нем, в попытке подняться.
Одного падения оказалось достаточно, чтобы мы единогласно решили закончить с катанием на сегодня. Расставаться не хотелось, и я была рада, когда мне предложили перекусить.
— Надеюсь, ты не против фастфуда? — босс с приподнятой бровью дожидался ответа, замерев перед входом в мак.
— Совершенно не против. Более того: я очень за.
Мы болтали обо всем на свете. У моего начальника в запасе оказалось много смешных историй родом из детства и юности — я слушала его с открытым ртом. За разговорами время пролетело незаметно, и, если бы к нам не подошел работник Макдональдса, неизвестно до скольких бы мы сидели. Взяв меня за руку и переплетя пальцы, мы направились к выходу, где нас дожидался мерседес Громова.
Всю дорогу до моего дома я, словно влюбленная школьница, пялилась на своего босса, изучая его профиль, а иногда и анфас, когда он поворачивался ко мне, чтобы улыбнуться, а потом поцеловать мою руку. Этот день вошел в число моих самых любимых. С этого момента торжественно заявляю: я люблю вторники.
Утром следующего дня, подпевая слова песни, игравшей в моем плейлисте по дороге к офису, чем ближе я подходила к своему рабочему месту, тем больше расширялись мои глаза.
— Тельненко! — вместо приветствия прокричала Таня, не дожидаясь, когда я подойду ближе. — Кого это ты захомутать успела? Еще и богача, судя по размерам...
Но я ее не слушала. Словно зачарованная, подошла к столу и с блаженной улыбкой достала из огромного букета белых роз запечатанный конверт, внутри которого оказалась записка: