– Марк Викторович, слава богу!
В тесную прихожую высыпают женщины. Одна из них – полная, невысокая, в грязном фартуке, держит в руках крошечного щенка. Другая – шатенка в очках, ведет на коротком поводке огромного лохматого пса.
– Как там Бобик? – спрашивает Марк. – Температура поднимается? Таня, в понедельник я привезу к тебе Бобика и Тимку, они поживут у вас месяцок.
– Что? А я... – задыхаюсь от неожиданности. – А почему бы тебе не взять их к себе?
– У Марка Викторовича сейчас трое на передержке, – с осуждением в голосе произносит шатенка.
– Я не понимаю…
Ну, наконец-то он отыгрался… Смотрит на мою беспомощность с нескрываемым наслаждением. Или… нет?
– Марк, что происходит? – спрашиваю я. – Что с этими собаками и…
– Это еще одно мое дело, – спокойно произносит Марк. – Не бизнес, а расходы. Я содержу этот приют, Тань.
– Марк Викторович – наше счастье, – всплакнув, отвечает полненькая. – Сюда столько животных привозят! Раненых, больных, избитых. Кстати, Бобик – это не собака.
– А кто это?
– Медведь. Его мать застрелили охотники, мальчишки катались на лыжах в лесу, подобрали малыша и принесли. Анна Эдуардовна его прооперировала, – кивает Марк в сторону шатенки. – Так ты берешь его? Я бы и сам взял, но у меня сейчас Мурка и Стрелка гостят. Я нашел им хозяев, их заберут в конце месяца.
В словах Стрельбицкого ни капли издевки. Он забирает бурый комочек из рук полной женщины и прижимает к груди.
А я стою с открытым ртом, чувствуя, как душу посасывает совесть. Совсем недавно я его обозвала пустым и бесчувственным. Повелась на глупые желтые статейки в интернете. Но почему Марк не оправдался? Он ведь мог рассказать о себе и развеять мое противоречивое о нем мнение?
– А этого малыша облили битумом, Тань, – он показывает на клетку с милым песиком. На его голой, изъеденной язвами коже проступает редкая шерстка.
Сглатываю и прячу взгляд, не в силах и слова выдавить. Я ошеломлена, раздавлена человеческой жёсткостью, с которой так близко столкнулась.
– А с этой малышки пытались живьем содрать кожу, – Марк жестом указывает на черного кота. – Но подонков спугнули, они успели только лишить его задней ноги, – продолжает Марк, проводя мне экскурсию. – Буся жил у меня месяц, пока выздоравливал.
– А вот здоровые малыши, их перестала кормить мама. Ну или… погибла, не справившись с жизнью на улице. Ты не будешь против, если я приведу сюда Ульяну?
Мои плечи дрожат, я не могу смотреть на них… И никогда не была в таком месте.
– Тань, ты не ответила, – Марк разворачивает меня, легко сжимая плечи.
– Я… Я не знаю, Марк. Наверное, не против, – хрипло выдыхаю я и пулей вылетаю на улицу…
Глава 13.
Глава 13.
Марк.
Я совсем не хотел предстать перед Танькой хорошеньким. Вовсе нет. Скорее, надеялся, что она увидит меня настоящим. Ту мою сторону, которую я отчего-то скрываю. Прячу ото всех, как нечто интимное или постыдное. Секрет, о каком не болтают с посторонними.
Одного я не предусмотрел… Таня – девушка из богатой и влиятельной семьи. Наверняка, ее нежную психику оберегали от потрясений. Все, что она видела – придуманная жизнь без боли, голода и страданий, жестокости и предательств. Это для меня – оторванные лапы или сожженная до мяса кожа животного стали обыденностью – отрезвляющей и жестокой, а для нее…
Наблюдаю за Таней сквозь тусклое стекло тесной прихожей. Ее тонкие ладошки нервно ерзают по дрожащим плечам. Неужели, плачет? Я совсем не думал, что она отреагирует так… Так ошеломляюще искренне, честно, что у меня сносит крышу от внезапно поселившихся в сердце чувств. Танька – человечище… Не пустая и бесчувственная мажорка, не знающая жизни, а – нежная и ранимая…
– Марк Викторович, а кто эта девушка? – произносит Анна Эдуардовна, мягко касаясь моего локтя. – Расстроилась…
– Анна Эдуардовна, Женька… Вы зачем меня вызвали? Я в отпуск, вообще-то, еду. И я не хотел, чтобы Таня… Тяжело это все для нее.
– Маричек Викторович, – скулит Женька, прижимая медвежонка к груди. – Да мы не специально. Хозяин помещения задумал его продавать. Землю покупает застройщик. Скоро здесь все снесут и построят новый жилой комплекс. Такие вот дела. Он уже и предоплату взял, и предварительный договор подписал. Да все так быстро! Никто и не подозревал, что так можно.
– То есть нам надо искать новое помещение? Когда животных нужно вывозить?
– Хозяин месяц дает на выезд. А куда мы и-и-их… – всхлипывает Женька. – Бобик только кушать начал как следует.
– В Питере найдется помещение, я уверен. Я поеду, ладно? – произношу мягко, вынимая из бумажника купюры. – Пока спокойно живите. Никто вас отсюда не выселит, аренда оплачена. Если что, я на связи.
Стягиваю халат и сую его в мусорку. Выхожу на улицу, чувствуя, как мороз мгновенно прилипает к щекам. Снег скрипит под ногами, когда я подхожу к Тане. Обнимаю ее за плечи и разворачиваю к себе.
– Стрельбицкий, ты чудовище, – всхлипывает она. – Зачем? Просто скажи… Ты хотел выставить себя хорошеньким? Весь из себя… такой…
Ах, вот как? Так она все восприняла? Я вдыхаю обжигающе-ледяной воздух, чувствуя, как болят легкие. Даже ответить нет сил… Танька такая, как все. Она верит желтым статейкам больше, чем мне. И больше, чем живым людям, работающим на меня… Ну, ладно… Похоже, наши отношения закончатся в воскресенье… А до воскресенья я буду ее просто трахать. Как любую другую, купленную у сутенерши девицу…
– Да, Таня. Я совершил неудачную попытку показаться хорошеньким. Поедем, а то скоро стемнеет.
Не понимаю, почему меня так коробит ее непонимание? Я ведь хотел показать, как ей доверяю. Ну ладно, медвежонка бы Таньке никто не доверил, но Бусю? Его-то она могла приютить? Хотя бы на время?
Мы едем в молчании. Сначала Таня говорит по телефону с дочерью и коллегами, потом звонит бабуле и отцу… А следом засыпает, оставляя меня наедине с мыслями и любопытно заглядывающими в окна звездами.
Ее ресницы подрагивают, а губы влажно поблескивают в тусклом свете придорожных фонарей… Грудная клетка вздымается, а частое дыхание нарушает повисшую тишину. Спи, Танечка. Ночью тебе придется поработать. Раз уж я развращенный циник, тебя это не удивит.
Танька просыпается, когда я въезжаю в город. Сладко потягивается и окидывает меня виноватым взглядом.
– Я сто лет так не спала, – шепчет, пряча взгляд. – Спасибо, что не растормошил.
– Я преследовал только низменные цели, Ларина. Ночью ты мне нужна бодрая и игривая. Так что…
– И почему я не увидена? – фыркает она. – Только не забудь о своем обещании.
Оставить их с дочкой в покое, помню… Стискиваю челюсти так сильно, что ноют зубы. Молчу, не удостоив ее ответа.
Таня восхищенно открывает рот, разглядывая окрестности. В нашем распоряжении оказывается коттедж из сруба, отдельный дворик, засаженный хвойными растениями и бассейн с горячей минеральной водой под открытом небом.
– Ой, а в нем можно купаться? Снег же идет?
– Можно, – деловито отвечает администратор. – И даже нужно. Попробуйте и сами убедитесь. Вода очень горячая. Вы точно не замерзнете.
– Да, Танька. Переодевайся и дуй в купель. Если замерзнешь, я тебя согрею. Спасибо, девушка.
Выпроваживаю работницу отеля и заношу в дом наши сумки. Не понимаю, почему так злюсь? Что я ожидал от нашей поездки? От Таньки что хотел? Понимания и любви?