Глава 23.
Таня.
– Танюш, а хочешь, я приеду? – произносит в динамик Анька Искрицкая.
Я размазня… А еще дура… Почему все со мной не так, а? Еще и дневник этот. Я как чувствовала, что Марк его найдет. Хотела ведь выбросить, но не успела.
– Анечка, мне так плохо, – всхлипываю, вытирая слезы тыльной стороной ладони. – Он его прочитал… Нашел мой проклятый дневник и прочитал все, что я писала.
– Вот же… Хреново.
Я убежала с работы, сославшись на головную боль. Оставила Иву разбираться самой. Спряталась в салоне машины, гадая, как поступить с предложением Марка. Унизительным предложением, сделанным из благодарности… Любой мужик, прочитавший галиматью, написанную влюбленной дурочкой, поступил бы так же. Да Марк офигел от моих откровений! Особенно эротических. Неудивительно, что он себя почувствовал богом. А мне теперь как жить с этим? Меньше всего я хотела его жалости или снисходительности. Мечтала о любви… О красивой свадьбе, романтическом предложении руки и сердца. Представляла, как Стрельбицкий опустится на одно колено и протянет ювелирный футляр. И кольцо непременно будет с огромным бриллиантом. А признание – как минимум в стихах! А он: «Мы должны пожениться». Тьфу!
Я позвонила Аньке и подробно ей все рассказала – о нашем отпуске в Карелии, Обо всем…
– И что теперь делать? Увольняться и бежать от него подальше?
– С ума сошла? Замуж выходить и воспитывать мою булочку.
– Зная, что он меня не любит?
– Йес… Именно так и делать. И не верю я, что он не любит, Тань. Вам же хорошо… ну… в постели?
– Только там и хорошо, – горько всхлипываю. – Я же не потерплю измен, Ань.
– Начнет изменять – разведешься. Но лишать себя шанса на счастье… да еще и своими руками… Форменная глупость. Лучше сделать и жалеть, Танька. Чем жалеть о несделанном.
– Ну… ладно. Поеду домой, Анечка. Займусь чем-нибудь. Пирог испеку.
– Давай, Ларина. Выше нос. Потом займемся поиском жениха для меня.
– Это будет сложно, Искрицкая. Хоть и обожаю тебя, но… С твоим умом и высокими требованиями мы еще долго его будем искать.
Прощаюсь с подругой и еду домой. Прячу заплаканное лицо от бабули. Юркаю в ванную, умываюсь. Переодеваюсь в домашний костюм. Надо не забыть купить таблетку… Не очень-то хочется мне рожать второго ребенка от Марка. Вернее, не так… От Марка, для которого мы – обуза… Повинность, долг.
Ульянка радуется моему раннему приходу. Бабулечка тоже. Она уходит в спальню смотреть турецкий сериал про «черно-белую любовь». Облегченно вздыхает, наслаждаясь возможностью отдохнуть от моей егозы.
Я шинкую яблоки, насыпаю немного корицы и ванилина, заливаю форму бисквитным тестом. Прибираюсь на кухне и сажусь с Улькой на диван. Читаю ей книжку, чувствуя, как тревога меня отпускает. Анютка права – надо не упускать шанс… Я ведь мечтала быть с Марком. Так почему я должна отступать теперь – когда стою в шаге от сбывающейся мечты?
Квартиру обволакивает аромат корицы и свежей выпечки, когда в двери звонят.
Спешно вынимаю пирог и бегу открывать. Вижу через глазок Павлика с букетом красных роз. Распахиваю дверь, искренне радуясь визиту брата. Но за его спиной высится Стрельбицкий… Так вот оно что? Марк переманил Пашку на свою сторону?
– Принимай гостей, Танюшка. Марк, входи, не стесняйся. А ты чего с работы убежала? – спрашивает братец, стаскивая с ног ботинки.
– Голова разболелась. Проходите, – поднимаю глаза, встречаясь с направленным на меня взглядом Марка. По коже сразу разбегаются мурашки…
– Пирогом пахнет. Чаем угостишь, Танюш? Или сразу к делу? Держи цветы, сестрица. Это от Марка.
– К какому такому… делу? – прижимаю Ульку к бедру. Цветы откладываю на кухонную столешницу.
– Да ты не бойся. Где, кстати, наша бабуля? – протягивает Павлик, озираясь по сторонам.
– Смотрит сериал в спальне. Пусть отдыхает, Паш.
– А кто будет тебе помогать собирать вещи?
– Какие такие вещи?
Стрельбицкий стоит, подпирая стену. Наблюдает за нашим с Павликом дурацким разговором и молчит. А потом интенсивно трет переносицу и произносит:
– Вы переезжаете ко мне, Танюш. Ты и Уля. Бабуля тоже может поехать с нами. Я не против жить всем вместе.
Похоже, они чего-то накурились… Оба. Пашка довольно улыбается, да и Марк выглядит до черта уверенным в себе.
– Чего застыла, Танюшка. Давай мне Улю, а сама пулей в комнату. Двадцать минут тебе на сборы.
– Паш, ты с ума сошел? Ладно Марк, но ты…
– Марк попросил у меня твоей руки, Тань. Как у старшего брата. Нормальная практика, я считаю. Он не сливается, не отказывается от дочери и… еще одного малыша, который у вас может родиться.
– Ах ты ж! – что есть силы бью Стрельбицкого кухонным полотенцем. – Ты и об этом ему доложил? Все рассказал, Марк? Никаких подробностей не упустил?
– Тань, я ничего такого не говорил, не волнуйся. Ларина, можно тебя на минутку? – взмаливается он, сжимая моя плечи.
Из комнаты выходит бабуля. Вздыхает, увидев Павлика, Марка и шикарный букет. Складывает руки в молитвенном жесте и надрывно произносит:
– Сватать приехали? Павлуша, внучо-ок... Уже можно ее вещи собирать? – а это добавляет чуть тише.
Что?! Павлик и бабулю завербовал? Ну… Я им всем дам. Да я…
– Танечка, внученька, поезжай. Он мужик, а не рохля! Прямо как твой дед. Он меня тоже в трактор посадил и увез. Не мотал сопли на кулак.
– Ну, ба…
– Танечка, можно тебя на минуту? – не унимается Марк.
Ну точно дурдом! Еще и Улька – маленькая предательница – прыгает вокруг Марка и хлопает в ладоши, радуясь переезду.
– Идем в комнату, – произношу чуть слышно и ухожу подальше от этих предателей.
Марк притягивает меня к груди. Гладит по спине, передавая свою дрожь… Он очень взволнован… Гораздо больше, чем хочет показать. Дышит мне в макушку, легко целует в висок…
– Безумие какое-то… Пашка выпил?
– Да, немного. Я за рулем. И не пил, за меня не волнуйся.
– И не думала.
– Позволь попробовать, Тань, – Марк берет мою руку и опускает себе на грудь – туда, где гулко бьется сердце. – Вернее, не так. Я буду, как твой дед. Ты едешь со мной, и точка! Будем жить как семья.
– А бабуля?
– Поедет с нами. Может остаться. Я приму любое решение.
– Мне страшно, Марк.
– Мне тоже. Но я не отступлюсь.
– Но ты же меня… Ты…
– И ты сказала, что ненавидишь.
– Да, говорила.
– У нас отличный фундамент для создания семьи.
Глава 24.
Глава 24.
Таня.
Я спешу разорвать объятия. Не хочу, чтобы бабуля и Павлик думали о нас с Марком черт те что. Выхожу из спальни, оглядываясь на Стрельбицкого. Он послушно идет следом. Улыбается. Да и выглядит расслабленным.
Застываю в проеме, наблюдая за умилительной картинкой: Павлик кормит Ульку пирогом, а бабуля подливает братцу наливочки.
– Пей, внучок. И не расстраивайся. Ты тоже встретишь хорошую девушку. Не завидуй Марику, и на твоей улице будет праздник.
– Пью, бабуль, – поддакивает Павлик и опрокидывает в себя рюмочку вишневой наливки.
– Только выбирай покрепче дивчину. Не как наша Танька – она худосочная. Ты у нас мужик хоть куда – высоченный, крепкий. Навалишься на нее и раздавишь.
Марк закрывает рот ладонью, чтобы не заржать в голос. Ну и бабуля…
– Таких, как наша Танечка больше нет, – хитро взглянув на меня, отвечает Павлик. – Она у нас умная, красивая, добрая, чистая. Таких больше не выпускают, да, Марк?
– Да, – охотно соглашается Стрельбицкий.