– Ладно, Ива. Можешь идти, – произношу таким тоном, словно мое разрешение что-то для нее значит. Глупость какая-то… Они не ставят меня ни во что – ни Таня, ни Иванна. Значит, в моих советах не нуждаются, так? В таком случае, я не стану проявлять инициативу и лезть, куда не следует.
Погруженный в мысли, возвращаюсь в кабинет. Подхожу к окну, наблюдая за неспешно падающим снегом. Он собирается на крышах домов, машин, придавливает к земле растопыренные ветви ели, растущей под окном.
Жалко ее, блин… Мы же не дети, чтобы соревноваться, кто круче? Надо бы рассказать Тане про ту платформу и отговорить принимать гонорар. Поеду к ней прямо сейчас, надо только точный адрес узнать в отделе кадров. Предупреждать не буду. Мама всегда говорила: «Хочешь получить отказ – позвони». Цветы покупать не буду, конфеты тоже… Мало ли, что взбредет в Танюшину хорошенькую головку?
Раздаю поручения по телефону и снимаю с вешалки куртку. Наматываю шарф, сгребаю со стола ключи от машины, чувствуя, как в кармане вибрирует телефон.
– Пашка, ты? – искренне радуюсь звонку старого друга. И плевать, что он Танькин брат. У Пашки хватало ума не таскать сестру на наши сходки. Вон какая фифа выросла. – Какими судьбами в Питере? Увидимся?
– Танюхе не говори, что я приехал. Я тут в некотором роде… инкогнито, – заговорщицким тоном протягивает Павел. – А если честно, хочу ей сюрприз сделать, но сам… Марк, помоги, а? Я квартиру не могу в порядок привести. Коробки, пакеты, мрак просто! Ну не консьержку же мне звать?
– Погоди, а ты, выходит, сюда тоже перебрался? В Питер?
– А что тебя удивляет? Я купил автосалон, здесь перспектив для бизнеса больше, да и Германия ближе. Так что, могу на тебя рассчитывать?
– Конечно! Приеду, брат. Прихвачу с собой парочку проверенных помощниц по хозяйству – одна из них делает регулярную уборку в моей холостяцкой берлоге. Тетя Лида – это… ммм… Ты оценишь ее, уверен. Жду адрес.
Глава 8.
Глава 8.
Марк.
– Лидия Александровна, фронт работы понятен? – спрашиваю, хитро улыбаясь и поглядывая на Пашку.
У него тут черт ногу сломит… Хотя квартира хорошая – свежий ремонт, новый дом недалеко от центра, панорамные окна во всю стену. Ей просто не хватает хозяйской руки. Руки тети Лиды, стоит заметить… Она настоящий спец, хоть и весит центнер.
– Ох, развел ты, Пашка тут… Надо было ничего не делать, а сразу специалистов вызывать.
У нее все Пашки да Сашки. И плевать, что мы – взрослые мужчины, управляющие какими-то там бизнесами.
– Да я думал, что справлюсь. Уборка не помешает. И вещи надо по полочкам разложить, – виновато протягивает Павел, почёсывая затылок.
– Хорошая квартира, Паш. Просторная, да и камин в гостиной – чудо. Сам-то жить будешь или…
– Сам, конечно. Без или. Идем, покажу тебе кухню. Не будем мешать Лидии Александровне, да?
– Идите уже, балбесы. Скоро помощница придет, мы тут все быстренько…
Тетя Лида потряхивает шваброй над головой словно в подтверждение своих слов. Склоняется над коробками и аккуратно вынимает вещи. Сортирует, стирает пыль, что-то бормочет под нос.
– Я суши заказал. С минуты на минуту доставка приедет, – произносит Павел, толкая дверь кухни.
Там тоже просторно и светло. Вдоль стены тянется темно-синий блестящий кухонный гарнитур с навороченной бытовой техникой, а из окна виднеется Нева. Присаживаюсь на стул и отвожу полупрозрачный тюль в сторону. Ледяные глыбы пытаются сковать Неву, но у них ничего не выходит – слишком быстро она течет. Надо же – ведь совсем недавно было тепло, а уже такой мороз… Совсем недавно я был полноправным директором журнала, а теперь в нем есть Таня… И глаза у нее такие же, как у замерзшей Невы – светло-голубые, ледяные, с оттенком стали…
Пашка словно читает мои мысли. Или слышит сорвавшийся с губ вздох, не знаю… Он садится рядом и любуется видом из окна. Наверное, тоже думает о своем…
– Эх ты, Стрельбицкий… – встает, заслышав звонок в домофон. – Что молчишь, рассказывай. Не получается у вас с Танькой сработаться?
Павел принимает заказ, выуживает из коробки, стоящей на полу, тарелки, вилки, какие-то вазочки, фотографии в рамках… Я бросаюсь ему помогать.
– Марк, оставь, я потом разберу. Мамуля помогала собираться, сам понимаешь… Я бы эти вазы и наши старые фотки никогда и не взял.
А я не могу оставить… Сжимаю напряженными пальцами дурацкую красную рамочку с сердечками и пялюсь на фотографию. На ней еще молодой Александр Ларин, мама Павлика – Галина Васильевна, коричневый лабрадор Боня и… И Маша. Та самая Мари, что пришла в мой дом под видом шлюхи. Улыбается и держит в руках рождественскую свечу. За ее спиной пышная елка, украшенная гирляндами, на голове Бони ярко-красный колпак Деда Мороза.
Все, что я могу – судорожно выдохнуть и вскинуть ладонь. Коснуться шеи, почесать затылок, с силой сдавить виски… Прокашляться, втянуть напряженными ноздрями густой воздух, зажмуриться, а потом вновь, не оставляя мысли, что все это мне почудилось, опустить взгляд на проклятую фотку…
– Танька такая смешная была в детстве, да? – улыбается Пашка, забирая фоторамку из моих рук. – Пухленькая, скромная, не то что сейчас. Заучка, одним словом. Все время дома сидела, книжки читала. В комнате пряталась, пока мы тусили. Помнишь?
Помню ли я? А нихера... Я и не видел ее ни разу… А, может, видел, но воспринимал, как безликое пятно?
Горло сдавливают рвотные позывы. Не понимаю, что происходит? Какая-то херня, не иначе… Я смотрю и смотрю на нее – улыбающуюся мне с фотографии… Рывком опрокидываю коробку и достаю фотоальбом. Листаю, но ничего не меняется – там Пашка и Маша, то есть Таня…
– Да что с тобой, Марк? Ты белый как полотно, – спрашивает Пашка, отправляя в рот суши. – Ешь давай.
– Прости, брат, мне ехать надо, – выдавливаю хрипло.
Говорить не могу. Объяснить что-либо – тоже… Стою с ее фотографией посередине кухни, наблюдая за Пашкой. Выглядит он сбитым с толку…
– Это личное? Может, тебе такси вызвать? – предлагает он, освобождая проход от коробок. – Марк, дело в Тане? Ты что-то увидел или понял? Ты знаешь – я не люблю недосказанности.
– Паш, это наше дело, брат… Но ничего не поправимого не случилось. Все живы и здоровы, это главное.
– Ну… ладно. Я позвоню тебе позже. Тетю Лиду не обижу, не волнуйся.
– Ага, ее обидишь. Пошел я, пока.
Вылетаю на улицу, мгновенно окунаясь в ледяные объятия декабря. Сажусь в машину и звоню в отдел кадров. Раздобыть адрес Татьяны Александровны – дело нескольких минут.
Машина плывет по окутанной туманом трассе, приближая меня к развязке… Что она, интересно, скажет? Как объяснит свое поведение? Блядь… Как я мог ее не узнать? Видел же, что они с Машей похожи? Те же губы, огромные глаза раненой лани…
Паркуюсь возле подъезда и поднимаюсь по ступенькам к тяжелой металлической двери. Медлю. Так и не решаюсь нажать на кнопку – жду, когда из парадной кто-нибудь выйдет.
Через пять минут оттуда высыпает компания молодых ребят. Пользуясь их замешательством, проскальзываю внутрь и лечу на десятый этаж.
Замираю возле обитой коричневым кожзамом двери. Однако, усилием воли заставляю себя тихонько постучаться.
Дверь тотчас открывается, а моему взору является… единорог. Вернее, девчушка в плюшевой пижаме единорога. Она крутит в руках фиолетовый хвост с большим розовым помпоном на конце и протягивает деловито: