Запахи с кухни ударили в ноздри, едва Карина переступила порог квартиры. Осязая этот привычный аромат бабушкиной стряпни, улыбнулась устало — возвращение домой после рабочего дня в последнее время казалось самой желанной вещью на свете. Все остальные желания уже давно пришлось в себе наглухо задушить и довольствоваться тем малым, что оставила ей жизнь.
— Бабуля, я дома! — крикнула Карина в сторону кухни и, выудив из пакетов Киндер, прошла в зал. Коля сидел за столом и, высунув от усердия язык, делал уроки — или делал вид, что делает уроки — под светом старенькой, ещё, наверное, советских времён лампы, которую она не находила сил выкинуть. Слишком живо было воспоминание о том, как за этой же лампой сидела мама… Да и к чему, в общем-то, разбрасываться вещами в рабочем состоянии? В ее положении это была недопустимая расточительность.
— Привет, разбойник, — потрепала она брата по голове. — Держи.
Коля вскинул на нее глаза, взял Киндер и поблагодарил, но обычной радости в его взгляде при виде любимой шоколадки не было. Карина присела на подлокотник дивана, стоявшего рядом со столом, и, внимательно всмотревшись в лицо брата, пришла к однозначному выводу, что тот чем-то расстроен.
— Что-то случилось в школе? — спросила она мягко.
Коля нерешительно вертел в руках Киндер, больше не поднимая на нее глаз, и Карина поняла, что, видимо, дело было очень серьезное.
— Ну же, расскажи мне, — она притянула к себе ребенка и, прижавшись щекой к его щеке, сказала:
— Ты же знаешь, вместе мы обязательно что-нибудь придумаем.
— Да ерунда… — отмахнулся он и нахмурился — как-то сурово, не по-детски, и Карине стало окончательно ясно, что Коля сильно переживает, подтверждением чего послужил горестный всхлип, выдавший брата с головой, несмотря на мужественные для его возраста попытки сдержаться.
— Ну ты чего… — Карина присела перед ним на колени и легонько сжала руками его тонкие плечи. — Даже с ерундой мы непременно справимся.
— Другие мальчики не хотят со мной играть… — наконец тихо сказал брат, словно стыдился этого факта, от которого у Карины внутри что-то защемило.
— Почему? — спросила она осторожно.
Брат передёрнул плечами, словно старался показать, что ему всё равно, и от этой его попытки сердце у Карины заболело ещё сильнее.
— У них есть планшеты, а у меня нет… — сказал Коля.
Больше он ничего не добавил, но Карина поняла все и так. Другие дети играли с планшетами, а ее брат в их компании был отщепенцем, им с ним и говорить было не о чем.
Она закусила губу, чтобы самой не расплакаться и, сглотнув, сказала:
— Не беда. У тебя тоже будет планшет. В выходные пойдем и купим.
— Правда? — Коля вскинул на нее глаза, в которых зажёгся огонек надежды, но в следующее же мгновение потух. — Но ведь у нас денег нет…
Денег действительно не было. Но маленькому мальчику совсем не нужно было об этом знать. Он вообще не должен был ни в чем нуждаться. И, несмотря на то, что Карина не одобряла увлечения планшетами с детских лет, она понимала, что если у Коли не будет этой игрушки, другие дети станут относиться к нему пренебрежительно. И допустить этого она не могла.
— Найдем, — успокоила она брата. — Мне на работе премию дадут.
Никакой премии ей, конечно, не светило. И откуда взять несколько тысяч рублей на планшет — она пока не знала тоже. Но то, как повеселел брат от ее обещания, стоило того, чтобы любой ценой заполучить дурацкую игрушку. В конце концов, она может взять еще один кредит. Или сэкономить на чем-нибудь… хотя и так уже экономила на себе, как только могла.
Чувствуя, как начинает раскалываться голова от этой новой проблемы, Карина ободряюще улыбнулась Коле и, поднявшись на ноги, пошла на кухню разбирать принесенные из гипермаркета пакеты.
Поднявшись следующим утром по скрипучим деревянным ступенькам в свой офис, Карина обнаружила, что там ее ждёт неприятный сюрприз. Закрытая дверь уже не предвещала ничего хорошего, а найденная в кабинете записка окончательно убедила Карину в том, что ей не только не светит премия, но и сама зарплата в этом месяце под большим вопросом.
Сумма выплат, как ее сотрудницам, так и ей самой, во многом зависела от продаж, план которых они выполняли, а чаще всего — как раз таки не выполняли. И сейчас, глядя на записку Шаталова, в которой этот негодяй сообщал о том, что увез весь ее отдел в количестве двух человек в баню, Карина в который уже раз задалась вопросом, что она вообще делает в этом тазовом дурдоме? Что делает тут московский мажор ей уже стало ясно — развлекается за чужой счёт.