Муринский, значит, наслаждается сейчас столичными благами, а вместо себя подсунул смазливого самоуверенного дружка. От ее внимания не укрылось, как на Шаталова глазели Любовь Михайловна и Таисия Антоновна. Ну ещё бы! Таких мужчин в их селе отродясь не водилось. Весь контингент был, в основном, подобен тому экземпляру, что сегодня пытался флиртовать с ней в маршрутке, зазывно шевеля усами. Вот только ее саму не возьмешь сладкими улыбочками и безвкусными пошлостями, которыми так легко сыпал Шаталов. И того, и другого в жизни Карины было достаточно, и это давно не производило на нее никакого впечатления. К тому же, все происходящее явно было какой-то дурацкой шуткой, но на данном этапе она готова была ей подыграть. Просто чтобы посмотреть, как долго этот неместный денди сумеет здесь продержаться.
— А я очень не люблю, когда в мой кабинет входят без спроса, — медленно произнесла Карина, проследовав за Шаталовым. — Но так как при виде вашего блистательного появления я как раз разлила на столе клей, можете и дальше тут сидеть и тогда вам будет обеспечена бесплатная эпиляция того самого места, которым вы так похвально намерены полировать наши тазы, — сладко улыбнулась она. Конечно, никакого клея на столе на самом деле не было — она уже вышла из того возраста, когда при виде смазливого красавчика все валится из рук, но на реакцию посмотреть было любопытно. — Что же касается банкоматов… — Карина приложила к губам, накрашенным ярко-красной помадой, указательный палец и сделала вид, будто размышляет. — Скажем прямо — вам очень повезло: ближайший всего-то в двадцати километрах, и если станете сильно гнать, то успеете съездить в обед туда и обратно. А вот покушать — уже вряд ли. Впрочем, если вы и дальше будете соблазнять моих сотрудниц абажурами, то, думаю, они поделятся с вами своим дошираком. Тем более, что с наличными или без — а поесть здесь все равно негде и нечего. Только тазы, только хардкор. Добро пожаловать в Заборье, — и Ангелова снова улыбнулась, ещё ослепительные прежнего.
Если стерва и желала как-то его уесть, у Влада были для неё плохие новости — он понял в какой жопе мира оказался, едва открыл глаза и воззрился на безвкусные ковры. Поездкой к банкоматам его тоже впечатлить было сложно. Радость от того, что он пошёл на огромную глупость и, упоротый алкоголем, сел за руль, сейчас перекрывала все опасения отойти к праотцам, которые возникали в голове Шаталова задним числом. Итак, что он имел по факту.
Спор с Муринским — это раз.
Стерву Ангеловну, которую ему предстояло перевоспитать в ближайшее время, — это два.
Двух сотрудниц, с которыми можно было сотрудничать, — это три.
Имеющийся банкомат в этом богом забытом месте — это четыре.
В целом не так плохо, как это могло показаться ещё сегодня утром. А к лишениям и коврам на стенах и полу он как-нибудь привыкнет. Чай, местное развлечение только на месяц, не больше.
— Карина Ангеловна, а вы, как я вижу, так и норовите увидеть все мои полировательные места во всей красе, да ещё и голышом, — шутливо погрозив стерве пальцем, выдал Шаталов после некоторых раздумий. — Похвально. Я и сам бы вам их продемонстрировал, но если дама проявляет такую прыть, не в моих правилах противиться.
Встав со стола и не без облегчения почувствовав, что клея на нём разлито всё же не было, Влад подошёл к Таисии Как Её Там, улыбнулся старушке, после чего без спросу забрал и открыл упаковку доширака, стоящую у неё в тумбочке возле стула. Залив его подостывшей водой из чайника, Шаталов закрыл будущую бурду пластиковой крышкой, предварительно нюхнув убойный аромат, исходящий из контейнера.
— Забористый у вас тут в Заборье доширак! — признался Шаталов, складывая руки на груди. — И вот что я придумал под воздействием его благодатных паров. Вы, Карина Ангеловна, говорите, что таз ваш простаивает без дела. Подумалось мне — зачем? Зачем такому тазу пылиться, если он может принести нам пользу?
Шаталов прошёлся по «офису», на ходу придумывая концепт, которым собирался ошарашить всех своих новых сотрудниц, и, наконец остановившись посреди коридора, отлично просматривающегося изо всех офисных клетушек, проговорил:
— Представьте билборд. — Он повёл рукой в воздухе слева-направо. — На одной его стороне в тазу сидит неглиже Таисия Антоновна. Вас мы приведём в порядок, подкрасим-подмажем, — он обернулся к застывшей старушке. — На другой — в тазу же! — вы, Карина Ангеловна. Тоже вся соблазнительная, вот с такими губами, как сейчас, призывными и влекущими. И лозунг. — Он принял серьёзный вид, едва сдержавшись, чтобы не разгоготаться на всё Заборье. — В наших тазах — молодильная сила! Купайтесь, пока вся вода не остыла!