Шею Вэл украшало ожерелье с изумрудами и бриллиантами. Оно наилучшим образом скрывало морщинки, которые появились на коже пятидесятишестилетней Вэл. Компанию ожерелью составляли бриллиантовые серьги и браслет. А наряд этой миловидной блондинки — белый льняной пиджак и ярко-оранжевая юбка, пусть не мини, но гораздо выше колен, — показывал, что она ориентируется исключительно на собственный вкус и при выборе одежды не нуждается в чьем-либо одобрении.
Джек купил дюжину билетов по пятьдесят долларов каждый, отдал их Линде, и во время розыгрыша она выиграла ожерелье.
Сияя, Вэл сняла его и под аплодисменты надела на Линду.
Потом Вэл села рядом с Джеком. Они поболтали, посмеялись. Этого вполне хватило, чтобы дать толчок лавине слухов. Праздник еще не закончился, а в павильоне уже говорили о романс Валери Латэм Филд и Джека Лира.
Он ничего не замечал. Зато Вэл без труда догадывалась, о чем говорят вокруг. Ее это забавляло. И когда Джек пригласил ее на обед, Вэл тут же согласилась. Из павильона они ушли втроем: Линда по одну руку Джека, Вэл — по другую.
В том августе они виделись пять раз, обычно обедали вместе, но однажды сходили на бейсбольный матч на стадион «Янки». В сентябре Джек решил слетать в Лос-Анджелес, посмотреть, как идут съемки в Малибу. Он пригласил Вэл составить ему компанию.
На борту реактивного самолета Эл-си-ай, пролетавшего на высоте сорок тысяч футов над Миссисипи, Джек впервые поцеловал Вэл. У него не было необходимости торопить события: в конце концов, если у него возникало такое желание, он мог переспать и с Линдой, и с Ребеккой. Джек прекрасно понимал, что напирать на такую женщину, как Вэл, нельзя, она просто откажет ему от дома. Джек и Вэл вскоре выяснили, что очень часто их взгляды совпадают. Он восхищался и самой Вэл, и ее компанией, но вот насчет романтических чувств… Тут уверенности у Джека не было.
А вот в салоне самолета у него возникло внезапное желание обнять ее и поцеловать.
Она ответила на поцелуй.
— Надеюсь, мы не будем сожалеть об этом, — прошептала Вэл.
Остаток полета они просидели, тесно прижавшись друг к другу, но больше не целовались.
Джек спросил, не будет ли она возражать, если они поселятся в его «люксе» с двумя спальнями. Вэл улыбнулась и пожала плечами.
Они отправились на съемочную площадку, провели там пару часов. Вечером пообедали с Джони, Дэвидом, Сарой и Брентом, а потом вернулись в «люкс».
Когда Вэл открыла дверь своей спальни, Джек поцеловал ее в губы. И вновь она ответила на поцелуй, обмякнув в его объятиях.
— Джек… это глупо, не так ли? — прошептала она, указывая на двери двух спален, и широко распахнула дверь своей. — Заходи.
Такой, как Вэл, у Джека не было никогда. Она разделась. Легла на кровать, ожидая его. Широко раздвинула ноги, чтобы у него не возникло проблем. Она пристально вглядывалась в его лицо, зато ее лицо напоминало маску, своих эмоций она не выдавала. А вот ее тело чутко реагировало на все движения Джека. Несколько раз с губ Вэл срывался легкий стон, дыхание заметно учащалось, она чуть улыбалась, не закрывая глаз. Когда же она почувствовала, что он кончил, улыбка ее стала шире и руками она потянула Джека на себя. Ему не хотелось придавливать ее своим весом, однако он все-таки уступил. Но Вэл, похоже, нравилось, что мужское тело припечатывает ее к кровати.
Она подняла руку, взъерошила его волосы.
— Молодец! Мсье Ле Метр, вы оправдываете ожидания.
— Да нет же, Вэл! Я не Ле Метр.
— А кто же еще? Как тебе удалось напоить этого сморчка перед съемкой? Влил в него виски с нембуталом?
1971 год
На Сент-Крой, где вся семья собралась между Рождеством и Новым годом, Джек приехал с Вэл. Только она умела кататься на водных лыжах. Джек пробовал, но всякий раз плюхался в воду.
Когда молодежь покинула остров, Джек и Вэл полетели в Нью-Гэмпшир, где у Вэл был домик в горах. Джек на горных лыжах не катался, зато Вэл обожала мчаться по крутым склонам. Каталась она и на коньках.
Весной в Гринвиче она приобщила Джека к прогулкам верхом. Он мог держаться на лошади, но честно признался Вэл, что предпочитает автомобиль. Если же она прыгала на лошади через изгородь, Джек и не пытался повторить ее подвиг. Потом пришел черед гонок под парусом. Приятелям Вэл принадлежала яхта океанского класса, и Вэл нисколько не уступала им в мастерстве. Джек попытался стать моряком, тянул за веревки, на которые ему указывали, но не понимал, зачем он это делает. Более того, он не играл в гольф.
Вэл же обожала занятия спортом на открытом воздухе. Но не играла в бридж. Хотя Джек в последнее время редко садился за карточный стол, он оставался грозным соперником. Знали об этом и в кругу близких знакомых Вэл. Иной раз в открытом море, пока Вэл и ее друзья-яхтсмены боролись с ветром и волнами, Джек и еще трое мужчин сидели в каюте и с удовольствием играли в бридж. Вэл это раздражало.
Зато с сексом проблем не возникало. Вэл любила новизну и с готовностью откликалась на все предложения Джека. Однако после года близкого общения оба пришли к выводу, что недостаточно совместимы, чтобы связать воедино свои судьбы. Джек продолжал приглашать Вэл на обед, а она иной раз спала с ним в его манхаттанском особняке. Но случалось такое все реже и реже.
В восемьдесят один год Кэп Дуренбергер ушел на пенсию. Его примеру последовал банкир Джозеф Фримен. Вместо них акционеры выбрали в совет директоров Билли Боба Коттона и Теда Уэллмана. Доктор Фридрих Лоувенстайн вошел в совет еще раньше, заменив Пейнтера.
Как-то раз, в самом конце рабочего дня, Джек заметил в коридоре Кэти Маккормак и подошел к ней.
— Разве я не уволил вас?
— Да, сэр. Пять лет тому назад.
— И?..
— Миссис Карсон вновь взяла меня на работу.
— Пройдемте в мой кабинет.
Кэти присела у стола Джека. Она носила все ту же униформу, что и во времена Пейптера: белую блузку и черную юбку. Джек попытался вспомнить, сколько ей лет. Решил, что около шестидесяти.
— Я уволил вас, потому что Дик Пейнтер оказался лжецом, обманщиком и вором. А вы были его женщиной, во всех смыслах.
Она кивнула:
— Да, была. Но я не видела Дика Пейнтера с того дня, как вы запретили пускать его на работу. В моей квартире оставались кое-какие его вещи. Он даже не пришел за ними.
— А миссис Карсон…
— Пожалела меня, мистер Лир. Я вновь лишилась работы. Слишком стара.
— Слишком стара?
— Да, сэр.
— И кому вы храните верность теперь, мисс Маккормак?
— Я верна тому, у кого работаю. Когда я работала у Дика Пейнтера…
— Но вы не просто работали у него.
Она опустила глаза.
— Все так.
— Он вас бросил.
— Вероятно, у него не было выхода. Он думал, что его посадят в тюрьму.
— Вы нашли другую работу, но вас выгнали, посчитав слишком старой?
— Видит Бог, другой причины я не нахожу.
Джек пристально смотрел на нее.
— У меня и в мыслях не было, что вы можете оказаться на улице, Кэти. Мне представлялось, что вы опытный и знающий секретарь, и я думал, с работой у вас проблем не будет.
Она покачала головой.
— Однако они возникли.
— И что вы теперь делаете?
Она вновь опустила глаза.
— Работаю на подмене.
— Господи… — Джек взглянул на часы. — Вы, наверное, уже собирались домой. Не хотите выпить со мной по стаканчику?
Кэти кивнула:
— Да, сэр.
Выпили они в его квартире. Потом пообедали в «Плюшевом жирафе». Ночь Кэти провела с Джеком.
Шесть недель спустя секретарь, проработавшая у Джека десять лет, по его настоятельной просьбе вышла на пенсию, и за стол в приемной села Кэти Маккормак.
1972 год
После Рождества Джек взял с собой Кэти на Сент-Крой. Она не встречала Рождество в гринвичском доме, поэтому семья более чем удивилась. Кэти ничем не напоминала Валери Латэм Филд, которая сопровождала Джека годом раньше. Кэти, уступая просьбам Джека, надевала бикини, но фигура выдавала возраст. Да, Кэти умела держаться в обществе, обладала врожденной интеллигентностью, но она была секретарем, и причина ее появления на Сент-Крое ни у кого не вызывала сомнений.