Выбрать главу

– Ты выбрала жизнь. Папочка тобой гордится.

Этого достаточно, чтобы окружающая разум когтистая лапа из забирающей и рвущей начала преображаться в мягкую, ласковую, качающую на волнах забытья. С ней просто надо подружиться, чтобы не разорвало. Эми с усилием распахивает остекленевшие мутные глаза, когда понимает, что её усадили на край стола – а горячие ладони скользят от коленей вверх беззастенчивым жестом. Приятное покалывание и жар, греющий образовавшийся после грома выстрелов лёд в животе.

Алекс уверенно встаёт между её ног, чуть задрав узкую юбку, а она даже не может возразить – ощущает себя податливой глиной. Внутри настолько пусто, что отчаянная попытка найти хоть крупицу себя не оправдывается. Всё растворяется, как упавшее в глубокий колодец, и кроме желания согреться не остаётся ничего. Пальцы на бёдрах прохладные, а касания – собственнические, ничуть не сомневающиеся.

– Согрей меня, – отчаянно шепчет темнота внутри неё, а руки почти панически цепляются за крепкие мужские плечи, чтобы не утонуть в стуке молоточков по вискам.

Она теряется, и выход может быть только подчиняющего цвета грязного шоколада, только в бархате повелительного тона:

– Научись просить правильно.

Правильно? О чём он вообще? Пусто. Как же пусто и холодно, и чёрт, пусть эту пропасть в груди заполнит хоть что-то. Хотя бы жар его тела. Хоть какая-то эмоция. Он не может бросить её сейчас. Он поможет. Поможет же? Папочка…он никогда не бросит, если только быть послушной.

– Пожалуйста, – выдает Эми, ловя его парализующий взгляд. Горящий чёрным пламенем и плавящий. Короткая ухмылка, победная, и Алекс решительно подаётся вперёд, впиваясь в неё настойчивым поцелуем.

Громкое название для традиционного сплетения, потому как он попросту вгрызается в её губы, пропитывает вкусом терпкого чернослива и пепла. Но это не имеет значения, потому что лёгкие обдаёт чистым пламенем, а значит – она жива. Выжила, несмотря ни на что. Папочка гордится… И прочь сомнения, она и правда, всё сделала, как должна была. Бесстыдно смыкает ноги на пояснице Алекса, только ногти впиваются в его плотный пиджак до белеющих пальцев.

В нескольких футах от них два трупа истекают кровью, но эмоций они больше не вызывают никаких. Словно обрезаются провода к человечности и всему обычному, что раньше гирями совести и чести тянуло ко дну. Физическое удовольствие – от того, как властно сжимают бёдра эти сильные руки, подбираясь к краю чулок – становится на первый план. Он не собирается знакомиться или церемониться долго, просто дать ей то, что может помочь забыть здесь и сейчас – а большего она и не просит. Рывок, с треском заклёпок распахивая белую блузку, открывая вид на полушария груди. На пол отлетает микрофон, и Эми не сомневается, что вездесущий Босс, который, вероятно, в курсе даже цвета её белья, знал о ведущейся записи.

Вот только запись и не велась – что офис её агентства сгорел ещё днём вместе со всей техникой, она узнает только завтра.

А сейчас есть жадные губы, сухие и обжигающие, когда втягивают в себя кожу на её шее, оставляя неприличные следы через боль. Разве это больно? Смешно. Больно – внутри, когда ломается и скрипит, когда ты роешься в пыли самой себя и не находишь даже осколка. Эми жаждет лишь, чтобы он вытянул из неё это, любой ценой, показал смысл дальнейшего существования. Она выжила – и сейчас не знает, для чего, ведь противна себе до пекущих глаза слёз.

Но через секунду понимает. Когда кровь вновь начинает греть вены от жарких касаний, когда от нового властного поцелуя наворачивает новые ритмы пульс. Всхлипывает, торопливо расстёгивая мужской пиджак и рубашку негнущимися пальцами. Такими же ледяными, как у него. Скользит ногтями по оголившемуся твёрдому торсу, упиваясь ощущением приятного рельефа мышц. Совершенен, как пустой манекен в витрине. Лёгкое потрясение, когда Алекс вдруг прикусывает мягкое полушарие закованной в белое кружево груди, вдыхая полной грудью запах её кожи. Неужели ему тоже нравится? Неужели… в ней нуждаются.

Восторг. Тьма внутри скручивается в магический водоворот, кружится, беснуется, стуком запускающегося вновь сердца. Эми тихо стонет, ощутив, как Алекс прижимается пахом к внутренней стороне её бедра, развеивая последние сомнения твёрдостью под тканью брюк. И как только несмело тянется к пряжке ремня, мечтая согреться до конца, он уличающе шипит:

– Уже хочешь его, детка? Я знал, что ты грязная сучка, ещё когда ты впервые пришла в «Абигейл».