Взгляды наконец-то встречаются. Её – неверящий и шокированный, отказывающийся принимать, что она всё же игрушка этого вечера, а не козырь в рукаве. Его – довольный сверх всякой меры, подёрнутый чёрной дымкой от искрящего между ними электрического напряжения. Дрожь и мурашки по коже, хочется сжаться в комок, встать перед ним на колени и умолять не допустить этого дерьма. Если бы сказал танцевать для него – о, она ещё неделю назад натренировала пару удачных трюков для стриптиза, так и не пригодившихся. Но для какой-то змеи и его жирной скользкой мрази…
– Конечно, – только и остаётся шепнуть ей, имитируя подобие улыбки. Глаза печёт от унижения, выпитый ром горьким комом встаёт в желудке. Тошно. Чтобы он не увидел сверкнувшей во взгляде влаги, торопливо заканчивает шелестеть картами и берёт штоф. Он не проиграет. Алекс никогда не проигрывает, ставка символичная. Правда же?
– Принято, – гаденько ухмыляется Кит и откидывается на стуле.
Мужчины дружно тянутся к картам, а Эми вновь занимается их обслуживанием. Неспешно проходит за спиной Иена, подливает виски в бокал и оценивает его расклад. Всего-навсего «пара» – шансы не велики. Гулко стучащее сердце начинает понемногу замедлять пульс. Разве она не верит в победу своего хозяина? Да он разделает эту шайку неудачников под орех. На лице поселяется улыбка, и она прекрасно понимает, что по такой реакции Алекс видит, насколько хороши его дела.
– Детка, добавь-ка льда – раздражённо бросает ей Кит, явно недовольный, что у неё есть предлог смотреть в его карты. Небрежно толкает ей пустой бокал, и Эми остаётся только сдержать снисходительный смешок:
– Сию минуту, сэр, – она буквально выплёвывает это обращение, окатывает раздражающего мудилу неприязненным взглядом. Однако повеление выполнить обязана, так что отходит к бару за чашкой со льдом.
– Наглая девка, – шипит Кит ей в спину, даже обернувшись, чтобы вновь оценить выставленный напоказ зад под короткой юбочкой. – И как ты с ней справляешься, Алекс? Она же воткнёт нож в спину, как только закроешь глаза.
– Значит, мне не стоит их закрывать никогда, – спокойно хмыкает он, забирая себе новые карты из колоды. Игра идёт откровенно лениво, словно предлог не заканчивать вечер слишком быстро: ведь главный вопрос так и не решён.
– Насколько я знаю, этот дом вовсе не жалует женщин, – задумчиво протягивает Иен, чуть хмурясь на новую пришедшую карту. – Старина Эд даже обслугу не выносил после похорон жены.
– И совершенно зря, потому как теперь в половине комнат до сих пор никто не может собрать паутину по углам, – всё также невозмутимо отзывается Алекс, словно не замечая вновь звякнувшего об стены отголоска его прошлого. – А что, в ЛА так хорошо пошёл бизнес, что вам потребовались столь крупные поставки?
Ему явно скучно перебирать давно сгнившее в стенах Браунвилля грязное бельё семьи Герра. Эми же забывает дышать на таких крохотных упоминаниях, жадно впитывая редкую до невозможности информацию. За три недели она не смогла найти никакой тропинки к его сердцу, и вообще сомневалась, что оно у него имеется. Но у любого человека есть такие крохотные детальки, составляющие фундамент личности, а значит, и слабости. Мать Алекса умерла? Как давно? Какие у него были отношения с отцом? Чем больше вопросов – тем больше душа жаждет закопаться поглубже, стать ещё ближе, единственной верной, единственно желанной. Взяв чашку со льдом и щипцы, Эми вновь нехотя возвращается к столику, где продолжается деловой разговор.
– Голливуд всегда любил наркоту, – прямо и бесхитростно заявляет Кит, словно всё ещё пытается делать вид, что главный именно он. – У всех этих звездулек дохера бабла и желания оторваться. И мы уже не первый год обеспечиваем их потребности.
– Но Чикаго… Зачем ехать так далеко, неужели нет производителя поближе? – Алекс внимательно смотрит на него, ожидая честного ответа от того, кто потупей. Но неожиданно на откровенность решается сам Иен:
– Эда не стало больше года назад, и у нас всё не было времени проверить, можно ли продолжать наше сотрудничество. Но теперь пора возобновить отношения наших семей. Мы ехали познакомиться с новым главой картели. Определить…
– Можешь не продолжать, – закатывая глаза в раздражении, перебивает его Алекс. – Проверка. Вы хотели проверить, можно ли сделать меня вашей ездовой лошадью, свешать на меня риски по транспортировке груза, а потом ещё и не заплатить.