Думая, что хватит уже заниматься самоанализом, я встаю с кровати и потягиваюсь. Видимо, всю ночь продрых в одной позе, мышцы жаждут разминки. Надо в зал заглянуть, а то всю прошлую неделю было некогда.
Взгляд скользит к часам на стене. Спасибо орущей сигналке. Хоть не проспал.
Пока привожу себя в порядок и завтракаю, не могу отделаться от чувства вины. Мысли так и крутятся, не переставая, вокруг моей ассистентки. Ника только переехала в Нижний, как и я. Но у неё здесь никого нет. А я, вместо того чтобы стать ей другом или просто вежливым и понимающим начальником, попытался воспользоваться её доверием. Вероятно, я заслуживаю все не особо лестные слова, которые она выдала в мой адрес.
К моменту выхода из дома осознаю, что всё предельно просто: она мой ассистент, а значит – не та женщина, которую я могу трахнуть и забыть о ней. Вот об этом мне стоит вспоминать каждый раз, когда член захочет со мной поспорить.
Тогда почему её аромат, волосы и бездонные глаза – всё, о чём я могу сейчас думать?
Ника
Я закрываю дверь старой родительской квартиры, выхожу из подъезда и замедляю шаг, потому что взгляд утыкается в высокий мужской силуэт, стоящий в тени сиреневого куста.
–Ты сбежала! – обвиняет меня его грубый голос.
Конечно, я сбежала. После того, что произошло между нами, разве могла я оставаться рядом с ним? Я не была ни сильной, ни храброй, ни отчаянной.
–Я с тобой разговариваю! Посмотри на меня! – он злится, выходит под тусклый свет фонаря, хватает меня за плечо и дёргает на себя, потому что у меня нет желания даже просто смотреть на него. От его касания я вздрагиваю.
–А чего ты ждал, Денис? – голос у меня совсем жалкий, притихший.
Он, словно гора, возвышается надо мной, и тихо нагнетает гнев, как огромный вулкан перед извержением.
–Я ожидал, что моя жена будет меня слушаться! – рычит он, и я забываю, что не видела его почти год. Один яростный выпад в мою сторону, и все усилия по работе над собой, которые я проделала, летят к чертовой матери. – Я не думал, что ты сбежишь!
Кажется, я сейчас начну плакать, приходится стиснуть зубы, чтобы не впасть в истерические рыдания. Я напугана, очень напугана.
Словно мантру я повторяю про себя: «Ты ничего ему не должна. Тут нет твоей вины».
Денис смотрит на меня, а я ёжусь и хочу стать невидимой. Судя по тому, что он пошатывается, а ещё по его расширенным зрачкам, из-за которых глаза кажутся чёрными, – он пил и, видимо, немало. Его некогда густые тёмные волосы подстрижены почти под ноль, под глазами тени, удивительно, что когда-то я считала его красивым, а теперь единственное чувство, которое он во мне вызывает – страх!
–Ты сбежала, а я как дурак…
–Хватит! – не знаю, где я нахожу силы на этот протест. – Сегодня похороны моей матери, Денис. Оставь меня в покое!
Он потрясённо смотрит на меня, будто бы не ожидал, что я посмею противостоять ему.
–Ты моя жена, и я у меня есть право с тобой разговаривать.
–Какая жена? Я больше не твоя жена. Нас развели. Ты никто… мы никто друг другу.
Я отворачиваюсь и ухожу.
–Опять бежишь?
Я оглядываюсь через плечо.
–Не бегу. А ухожу. Навсегда. Я никогда сюда не вернусь.
Когда делаю шаг, меня опять грубо хватают за плечо, и…
Я просыпаюсь. В этом месте я всегда просыпаюсь. Но знаю, что ничего ещё не закончено.
Потому что после того дня Денис приезжал во Владивосток искать меня. И наша новая встреча не была мирной. А потом… потом я сбежала в Нижний. Как только подвернулась возможность, без сожаления покидала вещи в чемодан и улетела.
Почему же у меня ощущение, что даже расстояние от края до края нашей страны его не остановит?