— Время вышло. Пошла вон, пока я не передумал отпускать тебя так просто. Явишься в офис, когда меня не будет, и напишешь заявление — секретарь с тобой свяжется.
— Как ты можешь… — я не могла больше сдерживаться, горячие слёзы покатились по щекам.
— Не пытайся разжалобить меня, принцесса, — прозвище, которым раньше он называл меня, было сказано настолько фальшиво, что резануло слух. — Ещё раз посмеешь притащиться сюда — сильно пожалеешь, что упустила свой шанс выйти сухой из воды, — Артём хлопнул дверью прямо перед моим носом, не позволяя сказать ещё хотя бы слово в свою защиту.
Я стояла на лестничной клетке и не понимала, как можно быть настолько жестоким с человеком, которого ты недавно обнимал и шептал слова о любви. Как можно так безжалостно обращаться с девушкой, открывшей тебе душу? Больно. Больно настолько, что первые минуты я просто не могу дышать, беспомощно хватая губами воздух. Меня трясёт и я зажимаю рот ладонью, чтобы не разрыдаться в эту же секунду.
Опустилась на колени, чтобы подобрать сумку. Услышала, как в ней что-то зазвенело, и заглянула внутрь. Небольшая хрустальная ласточка не выдержала жесткого столкновения с бетонной плитой и раскололась на несколько частей. Артём купил её мне, когда мы гуляли по вечернему городу и случайно натолкнулись на уличного торговца всякими безделушками. Я осторожно завернула её части в пижаму, которая лежала в этой же сумке, быстро затолкала всё в рюкзак и выскользнула из дома, где мне больше были не рады.
Перед глазами всё расплывалось, ноги сами несли меня непонятно куда, но я не сопротивлялась, лишь сильнее куталась в лёгкую куртку от внезапных порывов ветра. Домой не хотелось. Я ещё долго бродила по улицам, сидела на набережной и смотрела на цветные блики от фонарей, которые отражала вода.
Вспомнила, как Артём привёз меня на другой берег, где и началась наша счастливая история. Она, и правда, была такой — тёплой, уютной и безумно нежной. До сегодняшнего дня. Меня накрыло новой волной невероятной обиды. Обиды на весь этот мир.
После матери я думала, что меня уже ничего не сможет так выбить из равновесия. Её предательство было понятно и объяснимо — она всю жизнь держала меня за какого-то ненужного зверька, я привыкла. Но любимый мужчина… Настолько легко поверил абсолютно чужим людям, отказался от меня так быстро, словно всё это время ждал подходящего момента. Иначе я просто не могла объяснить его поведение. Можно ведь было вместе разобраться во всём. Я бы на его месте ни за что не смогла обвинить любимого человека, не разобравшись как следует.
Вернулась домой, продрогнув до костей. Первым делом попыталась склеить маленькую голубую ласточку. Её части никак не хотели держаться вместе, но я прижимала их друг к другу, несколько раз порезавшись в процессе. Ничего не выходило. Швырнула её в стену, поддавшись отчаянию, которое всё это время скреблось изнутри. Я уткнулась в подушку, заглушая громкие всхлипы. Свернулась клубочком на ставшей вдруг огромной для такой маленькой меня постели. Нашла футболку Артёма, которую он оставил в моей кровати. Прижала её к себе, вдыхая запах мужчины, которого я любила каждой клеточкой своего сердца.
Ласточка разлетелась на мелкие осколки.
Глава сороковая
Первые дни было настолько плохо, что я просто скулила в подушку, иногда наведываясь в ванную, где я ужасалась своему отражению в зеркале. Заплаканные глаза, синяки под ними, распухший нос и искусанные губы, которые я терзала зубами, когда было невыносимо так, что хотелось кричать. Я сдерживала всё то, что рвалось изнутри. Старалась сдерживать, чтобы оно не захлестнуло меня с головой, как дикая волна в океане. Было до безумия страшно пойти на дно, потому что воздуха в легких не хватило бы для нового рывка. Заперла себя в коконе из собственной квартиры и полностью игнорировала абсолютно всех, хоть их и было не так много.
Ленка пыталась до меня достучаться слишком настойчиво, так что пришлось отправить ей сухое сообщение о том, что я буду в порядке, но мне нужно время. Тогда я не была уверена в своих словах, но время ведь лечит? На самом деле это высказывание — отстой, потому что оно совершенно не работает. Время не лечит, просто с течением дней, недель, месяцев чувства притупляются и ты можешь жить дальше, хотя в первые моменты казалось, что жизнь уже никогда не станет прежней.
Боль перестаёт быть такой, что ты не можешь вдохнуть. Постепенно она начинает скручивать внутренности в тугой узел не каждую минуту. Даёт тебе шанс начать все заново. Ты втягиваешься, начинаешь жить в привычном ритме, но по ночам все равно хочется исчезнуть, потому что ощущение одиночества и беспомощности накатывает именно с появлением темноты. Я ловила себя на том, что могу несколько часов просто лежать с открытыми глазами на постели, сверлить взглядом одну точку и дышать через раз. Потому что больно.