Глава 6
– Ох, спасибо! – сказала мисс Бёрдси. – Я бы не хотела потерять эту брошь. Мне её подарил Мирандола.
Он был одним из её беженцев в прошлом, и присутствующие, знавшие о его стеснённых обстоятельствах, не могли не задаться вопросом, откуда он мог взять средства на украшение. Поприветствовав супругов Таррант, мисс Бёрдси снова остановилась, глядя на высокого темноволосого спутника мисс Ченселлор. Она заметила его несколько мрачную фигуру, прислонившуюся к стене возле двери; он стоял там в одиночестве, далекий от ценностей и идеалов, царивших в этом доме и во всём Бостоне. Ей не приходило в голову спросить себя, почему мисс Ченселлор так и не заговорила с ним с тех пор, как привела – мисс Бёрдси не утруждала себя подобными размышлениями. На самом деле, Олив откровенно игнорировала своего родственника даже тогда, когда миссис Фарриндер настроила её на возвышенный лад своими речами. Она наблюдала за ним через всю комнату и видела, что ему, скорее всего, скучно, но не придавала этому особого значения. Разве она не отговаривала его от поездки? Он всего лишь ждал, как и все остальные, и был ничем не хуже их. Она пообещала себе, что представит его миссис Фарриндер до того, как они уедут. Сперва ей следовало подготовить почву, ведь он принадлежал к лагерю южан, противников их идеалов. И теперь эта задача для молодой леди казалась куда сложней, чем она предполагала. Внезапное беспокойство, которое охватило её ещё в экипаже, когда он отказался уйти, не оставляло её и теперь, хотя она и чувствовала, что находится среди друзей и особенно рядом с миссис Фарриндер, которая излучала силу. В любом случае, если ему было скучно, он мог бы заговорить с кем-нибудь, ведь его окружали прекрасные люди, пусть и ярые реформаторы. Если бы он хотел, то мог бы заговорить хотя бы вон с той красивой рыжеволосой девушкой, которая только что пришла. Южане ведь славятся своими рыцарскими манерами!
Мисс Бёрдси не испытывала интереса к подобным вещам, и потому не догадалась представить его Верене Таррант, родители которой уже увели девушку на другой конец комнаты для знакомства с их друзьями. Мисс Бёрдси знала, что Верена долгое время, почти год, провела у своих друзей на Западе, и что поэтому была чужой для большей части бостонского общества.
Доктор Пренс следила за мисс Бёрдси своими маленькими неподвижными зрачками, и добрая леди переживала, что та злится из-за того что её попросили подняться. Мисс Бёрдси знала, что чем талантливей человек, тем он своенравнее, и в случае с доктором Пренс это было именно так. Она уже собиралась предложить доктору спуститься вниз, если она того хочет, но даже светское невежество мисс Бёрдси не могло позволить ей избавиться от гостя подобным образом. Она попыталась отвлечь молодого южанина, сказав, что скоро им предстоит развлечение: миссис Фарриндер могла быть очень интересна, когда этого хотела. Затем она догадалась представить Бэзила доктору Пренс, поскольку это могло бы объяснить её пребывание наверху и ненадолго отвлечь от работы. Доктор Пренс обычно занималась своими исследованиями до самого утра, и мисс Бёрдси, страдавшая бессонницей, в тишине утренних часов часто слышала через открытые окна скрежет её инструментов, доносящийся из маленькой комнаты, которую доктор оборудовала под лабораторию, и которая больше всего напоминала одиночную камеру. Мисс Бёрдси представила молодых людей друг другу, возможно, несколько неуклюже, и поспешила к миссис Фарриндер.
Бэзил Рэнсом уже успел заметить доктора Пренс. Ему было вовсе не так скучно, и он внимательно разглядывал присутствующих, строя различные догадки на их счёт. Маленькая леди-доктор показалась ему прекрасным экземпляром женщины-янки, которая в консервативном представлении детей хлопковых штатов являлась продуктом образовательной системы Новой Англии, с её нездоровым климатом, пуританским воспитанием и отсутствием галантности. Сухая и строгая, без единого женственного изгиба и лишенная изящества, она, казалось, не просила милостей у судьбы и сама не была склонна их раздавать. Но Рэнсом заметил, что она не была энтузиастом, что после маленькой стычки с пышущей энтузиазмом кузиной не могло его не обрадовать. Она была больше похожа на мальчишку, и надо отметить, не на пай-мальчика. Было очевидно, что, если бы она была мальчиком, то прогуливала бы школу ради своих экспериментов в механике или естествознании. Она бы даже была больше похожа на девочку, чем сейчас. За исключением интеллигентного взгляда она была лишена внешних достоинств. Рэнсом спросил её, знакома ли она со львицей, и на её вопросительный взгляд пояснил, что он имел в виду миссис Фарриндер.