Её колкий взгляд на какое-то мгновение коснулся него – она пыталась убедиться, что он не шутит. Затем она сказала:
– Что ж, я полагаю, вы думаете, будто я могу делать, что захочу. Это не так.
– Вы имеете в виду, что вам нужно вернуться к работе?
– Да. Моё место в городе ждёт меня.
– Как и любое другое. Вам лучше остаться здесь до конца лета.
– Для меня не существует времён года. Мне нужно взглянуть на свой график. Я никогда бы не задержалась здесь так долго, если бы не она.
– Тогда до встречи, – сказал Рэнсом. – Я буду помнить наши маленькие экспедиции. Желаю вам всяческих профессиональных успехов.
– Вот ради них я и хочу вернуться, – ответила доктор Пренс в своей простой, сдержанной манере. Он на минуту задержался – хотел спросить о Верене. Пока он не решил, как же сформулировать свой вопрос, она заметила, очевидно, желая покинуть его на приятной ноте: – что ж, я надеюсь, что вы останетесь верны своим убеждениям.
– Моим убеждениям, мисс Пренс? Я уверен, что никогда не упоминал о них вам, – затем он добавил: – Как мисс Таррант? Ей легче?
– О, нет, она неспокойна, – прямо ответила доктор Пренс.
– Вы имеете в виду эмоциональное возбуждение?
– Она не говорит, и она неподвижна, впрочем, как и мисс Ченселлор. Они безмолвны, как двое часовых. Но можно слышать, как вибрирует тишина.
– Вибрирует?
– Да, они обе взвинчены до крайности.
Как я уже говорил, Рэнсом был спокоен, хотя его попытка понять, является ли такая характеристика двух женщин хорошим предзнаменованием для него, не увенчалась успехом. Он хотел спросить доктора Пренс, думает ли она, что он сможет завоевать Верену в итоге. Но он был слишком робок для этого – они ведь никогда не говорили о его отношениях с Вереной. Кроме того, он не хотел слышать от себя вопрос, который в той или иной степени выражает сомнения. Поэтому он решил пойти иным путём и задать вежливый, ни к чему не обязывающий вопрос об Олив, который всё же мог бы пролить свет на ситуацию.
– Что вы думаете о мисс Ченселлор? Как она?