– Мы очень мало знаем о женщинах Юга. У них совсем нет права голоса, – заметила миссис Фарриндер. – Насколько мы можем на них рассчитывать? В каком количестве вольются они в наши ряды? Мне советовали не выступать с лекциями на Юге.
– Ах, мадам, это было очень жестоко по отношению к нам! – галантно воскликнул Бэзил Рэнсом.
– Мне оказали великолепный приём прошлой весной в Сент-Луисе, – раздался над головами собравшихся прекрасный молодой голос, который, как выяснил Бэзил, когда вслед за всеми обернулся на его звук, принадлежал хорошенькой рыжеволосой девушке. Она слегка покраснела, увидев, какой эффект произвело её высказывание, и стояла, улыбаясь собравшимся.
Миссис Фарриндер благосклонно подняла брови, хотя даже существование девушки было для неё неожиданностью.
– В самом деле… И какова же была тема выступления?
– История, современное состояние и перспективы нашего пола.
– Что ж, Сент-Луис едва ли можно отнести к Югу, – заметила одна из женщин.
– Уверен, юная леди имела бы не меньший успех в Чарльстоне или Новом Орлеане, – возразил Бэзил Рэнсом.
– О, я хотела бы поехать дальше на Юг, – продолжила девушка, – но там у меня нет друзей. У меня друзья в Сент-Луисе.
– Вам не следовало бы нуждаться в друзьях где бы то ни было, – сказала миссис Фарриндер тоном, который вполне объяснял её репутацию. – Мне хорошо известно о лояльности Сент-Луиса.
– Что ж, теперь вы должны позволить мне представить вам мисс Таррант. Она просто умирает от желания познакомиться с вами, миссис Фарриндер, – произнес один из джентльменов, молодой человек с седыми волосами, которого доктор Пренс упомянула Рэнсому как известного журналиста. До этого момента он тоже слонялся где-то на задворках собрания, но сейчас осторожно пробирался к ним, ведя за собой дочь гипнотизёра.
Она смеялась и продолжала краснеть, отчего её лицо приобрело нежнейший розоватый оттенок. Она выглядела очень молодой, худенькой и открытой, и миссис Фарриндер провела её к софе, которую только что покинула Олив Ченселлор.