Глава 3
Огромная комната. Даже непонятно, как такую большую комнату умудрились спрятать от обитателей замка. Впрочем…что значит — умудрились? Войти в нее можно только через потайные ходы из тоннелей в стенах, выйти…ну так же и выйти. А то, что ее не нашли — так для того и существуют тайные комнаты, чтобы их было трудно найти.
Для чего ее такую придумали? Здесь можно укрыть роту солдат! Сто пятьдесят человек поместятся — и даже без особого труда. Если притащить сюда воды, еды — можно безвылазно сидеть в засаде сколько угодно. Только вот куда ходить по нужде…
Сбросил сапоги, растянулся на постели. Светильник заливает потолок мертвенным белым светом, не доносится ни звука. В ушах звенит. Читал, еще давно — в полной тишине мозг человека, лишенный звуковых раздражителей, начинает слышать фантомные звуки — вот откуда берется этот самый звон.
Когда я вышел на эту комнату, сразу решил — вот оно! Моя! Мое логово! Это было…хмм…три с чем-то года назад. Тогда я и начал оборудовать свое обиталище, вначале сам не зная — зачем. Видимо подсознательно хотелось, чтобы у меня было такое место, которое никто не сможет найти. Совсем никто! С тех пор здесь многое изменилось. Появился топчан, на котором я могу поваляться и поспать. Появились полки — грубые, но абсолютно соответствующие своему предназначению. Появилась…как там она называется? Здесь она называется анар, у нас…макивара! Вот! Макивара! Боксерских мешков здесь нет, так что приходится ограничиваться этой штукой. Помню, как Альдис…я ее делал: сшил из украденной старой кожи что-то вроде мешка, набил его конским волосом (кстати — это была самая сложная задача. Не набить, конечно, а найти, где этот волос взять). Пришлось поискать книги — как эти самые макивары устроены. Оказалось — кто как хочет, так их и делает. Есть просто обтянутые кожей по дереву, есть мягкие…относительно мягкие, как у меня. Почему я сделал мягкую? А зачем мне разбитые костяшки пальцев? Зачем мне дурацкие мозоли на этих же самых костяшках? Да и вообще — я же ботаник! Никто не должен знать, что я тайком тренируюсь в единоборствах. Это просто унизительно для меня!
После того разговора, когда отец обрушился на меня с обвинениями в никчемности, я как и полагается одинокому, обиженному мальчишке — поплакал, порыдал, а потом…потом решил доказать всем этим негодяям, что я лучший. И лучший во всем! Правда — надолго меня не хватило, но занимался все эти годы регулярно — два, три раза в неделю. Бил макивару, отрабатывая удары, метал ножи, проделывал упражнения с мечом — с деревянным, а когда отец подарил настоящий — и с настоящим. Правда с настоящим всего один раз. Слишком заметно, когда ты уходишь гулять по замку с мечом в подмышке. Повесить же его на пояс — засмеют. Все равно как на корову надеть седло.
Вот теперь я понял, откуда у моего предшественника, вернее у его тела — вполне развитые, крепкие мускулы. Да — он гладкий, чистый, привык жить в комфорте, но под белой и гладкой кожей довольно-таки тренированные мышцы, которые работают соответственно возрасту парня, а может даже и лучше, чем у обычного пятнадцатилетнего. А его вид абсолютного ботаника — суть самая настоящая маска, которую он носит не без удовольствия, про себя потешаясь над незадачливыми родичами, неспособными проникнуть под облик недотепы и понять его настоящую суть.
Эх, жаль, что парень погиб! Надеюсь, в новом воплощении он получит то, чего заслуживает — почет, уважение, счастливую семейную жизнь. Ну а я постараюсь продолжить его дело — жить так, как он хотел. Ведь зачем он носил эту маску? Затем, что дурачка, неумеху, недотепу никто не пошлет на войну, никто не возьмет в набег на соседний клан, никто не потребует от него того, что он не хочет делать. Например — время от времени братья Альдиса казнили преступников, нарушивших законы Клана, а также врагов, которых посчитали невыгодным обратить в рабство. Не всегда, но казнили. Зачем? — спросит незнакомый со обычаями этого народа человек. А затем, что господа, правители земель, если выносят приговор, должны иметь в себе душевную силу и суметь привести приговор в исполнение. А еще, и это говорю уже я, Фролов — омыть Наследников кровью, чтобы они ее не боялись, чтобы всегда были готовы снести голову неприятелю и не заморачивались какими-то морализаторствами и общегуманными принципами. Нет человека — нет проблемы. И только так!
Я, то есть Альдис — ни разу никого не казнил. И это тоже было предметом насмешек. Я сразу сказал, что если будет война, опасность для Клана — пойду как все, и буду воевать. Но чтобы рубить головы беззащитным? Я не палач, и не мясник.