— С вами пойду я.
Энтузиазм у мальчиков заметно поувял.
— Но мне необходим помощник. Кто-нибудь из родителей.
Гробовая тишина. Конечно, никто не хочет в воскресенье с утра вместо чашечки экспрессо морозить зад в палатке, под трели кукушки.
— Вера Сергеевна?
Те, кто знал, кто это, уставились на мою маму.
— Дохлый номер, — шепнул мне Влад, сидевший рядом. — Она откажется.
— Я не могу. У меня ребенок.
Я ухмыльнулась. У Караева был еще один союзник. Кроме меня.
— Ребенок, у которого в этот день будет нянька, закончившая физико-математический факультет педагогического Университета.
Мама глянула сначала на бабушку. С таким взглядом, будто та воткнула ее нож в спину. Потом послала испепеляющий взгляд Сергею Анатольевичу.
Тот даже бровью не повет.
— Чудненько. Собираемся у школы в 10 часов утра, — обворожительно улыбнулся он. Кто-то из мама томно охнул, а моя лишь фыркнула, отвернувшись.
***
Часто бывает, как-то чего-то очень ждешь и волнуешься, время идет медленно, с садистским наслаждением растягивая вверенные ему секунды. Я так измучилась, что казалось будто завтрашний день не настанет. Я волновалась за маму и Караева, за себя и Влада (мне предстоял с ним откровенный разговор). Даже за Ромку с Настькой переживала. Но как только часы показали 9:30. Время, вдруг опомнившись, принялось терять минуты с бешеной скоростью. Все будто проносило мимо меня. Нытье Кашерновой, что нужно идти пешком. Пацаны, пытавшиеся достать девчонок разными способами — Кислевич даже попытался сунуть паука Торихиной за шиворот, за что получил от Ромки в нос. Мама и Караев, идущие в разных концах нашей растянутой и нестройной шеренги, за все время обменявшиеся от силы парой слов. Даже присутствие рядом Влада не помогало сосредоточится на реальности, лишь усугубляло мое погружение в собственные мысли.
Установка палаток, экскурс по ориентированию на местности, розжиг костра — слова, лица, силуэты мелькали передо мной, служа напоминанием, что вселенский часовой механизм все так же исправно тикает. И время разговора, который я запланировала, подходит все ближе.
— Ты сегодня какая-то рассеянная, — заметил Влад, присаживаясь рядом на поваленное бревно.
— Тебе показалось, — ответила я, переворачивая палку с нанизанной на нее сосиской, одна сторона которой получила ожог минимум четвертой степени.
Влад забрал у меня испорченную закуску на импровизированном шампуре.
— Волнуешься за наших родителей? — он с улыбкой протянул свою — идеально подрумяненную со всех сторон.
— С чего бы? — пожав плечами и оглядевшись по сторонам. — Кстати, где…?
— А где Сергей Анатольевич?
— А обещанные песни у костра будут?
— Есть че нормального пожрать?
К костру подтягивались остальные — и у каждого был вопрос, который требовал незамедлительного ответа.
— Я знаю одну страшилку. Хотите расскажу? — Рома ковырнул палкой костер, выкатывая на свет божий обугленную картошку. — В одном черном-черном городе…
— Что за зашквар, Кравченко? — сморщила нос Пешкова. — То же мне страшилка для малолеток! Вот, я лучше знаю. В одной деревушке…
Закат еще не отгорел, а культурная программа началась по полной. Оставалось только дождаться, когда кто-то решит начать прыгать через костер.
Поежилась — но не под впечатлением от истории. Она была скорее вызвана внутренними переживаниями.
Без слов мужская куртка опустилась мне на плечи — накрыла руки Влада, оставшиеся на моих плечах, и прильнула к нему, чувствуя успокаивающее тепло.
— Закругляемся! Все по палаткам! — Караев с мамой еще не вернулись, благо директор догадался взять третьего надсмотрщика. Физрука. Правда, об этом мы узнали, когда прибыли на место. И маме уже некуда было деваться.
Встала, плотнее кутаясь в куртку и напоследок вдыхая знакомый аромат, которому примешался горький запах полыни и костра. После скинула ее с плеч и протянула Владу.
— Не нужно, — покачал он голову.
— Эм… Влад?
— Да?
— Спокойной ночи…
— И тебе, — лёгкий поцелуй достался моей щеке.
Заползла в палатку, чувствуя, себя бесхребетной трусихой. И я упрекаю маму в нерешительности? Сама недалеко от нее ушла…
Ворочалась, вздыхала, думая, как завтра все-таки поднять интересующую меня тему, вдруг молния на палатке поехала вверх. А спустя пару секунд вошедший рухнул на Настину половину лежанки.
— Ну наконец-то… — повернулась, думая, что это Торихина. Но разглядев — благо походный ночник еще не отключила — забилась в противоположный угол.